Война с продолжением - [22]

.

Наконец 30 сентября 1918 года в Лондоне состоялись официальные англо-французские переговоры, в которых с французской стороны участвовали П. Камбон и Ф. Жорж-Пико, с британской — руководящие сотрудники Форин Оффиса Р. Сесиль, Э. Кроу и М. Сайкс. В результате было выработано соглашение о режиме оккупированных турецких территорий. На территориях, признанных соглашением 1916 года «зонами особых французских интересов», британский главнокомандующий должен был признать французского представителя своим Главным политическим советником. Этому советнику поручалось быть посредником в переговорах главнокомандующего с любым арабским правительством, которое может быть создано в зоне «А», оговоренной в соглашении 1916 года. В «синей» зоне советнику поручалось наладить временную гражданскую администрацию. Тот же советник должен был подбирать французские кадры для работы в этих зонах и рекомендовать их британскому главнокомандующему, которому он был подотчетен во всех своих действиях. Вместе с тем британское и французское правительства договорились в самое ближайшее время опубликовать декларацию, адресованную арабам, где бы отвергалась любая возможность аннексии арабских земель[168]. Для Франции это соглашение, заключенное в момент решающего наступления Антанты на всех фронтах, было очевидным дипломатическим успехом, поскольку оно открывало путь к практической реализации соглашения Сайкса — Пико и подтверждало его действительность. О Хусейне и Фейсале в документе даже не упоминалось.

Англичане, правда, недолго мирились с этой уступкой. В тот же день, когда было выработано соглашение, отряды Фейсала вступили в Дамаск. На очередном заседании Восточного комитета только что заключенное соглашение подверглось серьезному пересмотру. И вот уже 8 октября Пишон через британское посольство получил письмо А. Бальфура с приложением меморандума Р. Сесиля, помощника британского государственного секретаря по иностранным делам, где уточнялось, что действие соглашения распространяется только на территорию, освобожденную от турок «египетскими экспедиционными войсками» под командованием генерала Алленби. Иными словами, за его рамками оставались все внутренние районы Сирии с Дамаском и Мосул. Бальфур указывал, что меморандум пока не одобрен кабинетом, но премьер-министр с ним полностью согласен. Французы не выдвинули против меморандума никаких возражений. Британский Военный-кабинет на заседании под председательством Керзона 14 октября полностью согласился с такой интерпретацией[169]. Лишь 19 октября последовал официальный обмен нотами между Бальфуром и Камбоном, после чего соглашение вступило в силу[170].

Практическое воплощение эти решения обрели очень быстро. 23 октября приказом Алленби был установлен порядок временного управления «оккупированными вражескими территориями» в Сирии и Палестине, которые делились на несколько зон. Южная зона (Палестина), управлялась английской военной администрацией. Северная зона (прибрежная полоса к северу от Палестины до города Александретты включительно) управлялась французскими властями, но была оккупирована британскими войсками, значительно превосходившими французский контингент. Восточная зона (внутренние районы Сирии с городами Дамаск, Хама, Хомс и Алеппо) находилась под управлением Фейсала. В Палестине (Южная зона) главным администратором назначался британский генерал Муни, в прибрежных районах Сирии (Северная зона) — французский полковник де Пьепап, во внутренних районах (Восточная зона) — сподвижник Фейсала Али Риза-паша эр-Рикаби. Все администраторы должны были регулярно отчитываться перед британским генштабом. На оккупированных территориях должна была по возможности сохраняться турецкая административная система. Вместе с тем Администрация Оттоманского долга и французская табачная монополия Regie des tabacs могли возобновить свою работу[171]. Впоследствии эта система была распространена и на Киликию, занятую войсками Антанты лишь после перемирия, о чем речь пойдет ниже.

Одновременно шла подготовка совместной англо-французской декларации для жителей Сирии и Месопотамии. Она должна была заменить собой так и не принятую «декларацию для Хусейна». При подготовке этого документа Великобритания и Франция преследовали каждая собственные цели. Так, Пишон в срочной телеграмме Камбону от 2 октября откровенно заявил, что хотя Франция и разделяет «общие идеи англичан» о необходимости самоуправления на освобожденных от Турции арабских землях, формулировки декларации должны быть подобраны с большой осторожностью. Во-первых, нужно было «избежать разочарования среди наших арабских союзников, когда дело дойдет до применения этих принципов, и не вызывать у них устремлений и надежд, противоположных нашим взглядам на будущее», во-вторых, нужно было избежать риска поставить «Сирию и территории, зарезервированные для развития нашего влияния и нашей цивилизации», немедленно или в будущем «под влияние короля Хиджаза, а следовательно, англичан»[172]. У самих англичан тоже были особые цели при подготовке декларации. Так, излагая условия недавнего англо-французского соглашения в письме к послу в Вашингтоне, Бальфур подчеркивал, что соглашение 1916 года «более не представляется пригодным во всех отношениях» и судьба турецких владений должна стать предметом новых переговоров с участием CLUA и Италии. Планируемая англо-французская декларация должна была «снять опасения и подозрения арабов и сирийцев», столь опасно используемые врагами. Перед публикацией с декларацией должен был ознакомиться президент Вильсон