Война - пожизненная боль - [3]

Только что закончил новую повесть о войне. На этот раз без театра и слащавой романтики[3]. С кровью, страданием и коварством. Горбачев[4] срочно переводит для “Юности”. Но, я думаю, там она не пройдет. Разве что заставят переделывать все наоборот…

С приветом и глубоким уважением Василь Б. Мой привет также Нае и Вашим девочкам[5].

20/II - 65 г.

1 Ответы В. Быкова на вопросы анкеты “Вопросов литературы” к 20-летию Победы над гитлеровской Германией “О прошлом во имя будущего” напечатан в 5 номере журнала за 1965 год.

2 В советское время кандидаты в члены правления писательских организаций фактически назначались партийными инстанциями. Писателям предлагалось проголосовать за утвержденных партийной группой кандидатов. Речь идет о выборах членов правления московского отделения СП РСФСР. Несколько человек, в том числе и Л. Лазарев, проголосовали против навязываемых партийными органами кандидатов.

3 Речь идет о повести “Мертвым не больно”. “Без слащавой романтики” - ответ на критику Л. Лазарева его предыдущей повести “Альпийская баллада” (см.: Лазарев Л. Записки пожилого человека. М.: Время, 2005. С. 269).

4 Михаил Васильевич Горбачев (1921 - 1981) - переводчик произведений В. Быкова с белорусского на русский язык

5 Ная - Надежда Яковлевна Мирова (1927 - 2009), жена Л. Лазарева, девочки - дочери Ирина и Екатерина.

***

Здравствуй, Лазарь Ильич, дорогой мой дружище!

Прежде всего - большое тебе спасибо за все твои хорошие слова, которыми ты так щедро оделил мои во многом еще очень беспомощные творения. Принимаю это как аванс доброго и богатого человека, распорядиться коим постараюсь со всей осмотрительностью и усердием. Что же касается моих недостатков, то, конечно, я понимаю, что из чисто человеческой деликатности ты постарался быстренько пробежать мимо них. Что ж, спасибо, хотя я бы не обиделся. На правду из уст единомышленника грешно и глупо обижаться.

А я пристально и давно слежу за всем, что появляется в печати за твоей подписью, с удовольствием постигаю мудрую честность твоей натуры и, признаться, мне радостно сознавать, что есть в Москве такие люди, как ты. В провинции, по моим наблюдениям, более людей честных, человечных, простых, нежели их в столице, но зато здесь гораздо менее по-настоящему высокообразованных, умных. И потому особенно радостно видеть счастливое и редкое в наше время сочетание этих качеств в одном. Так дай бог ему мужества души и ясности разума на многие годы!

И еще - спасибо за нежные слова победного поздравления, которые почти растрогали меня, наверно потому, что я ощущал в себе почти то же самое. Как это ни странно, я за все послевоенные годы не получил ни одного письма от товарищей по училищу, по войне, никогда и никого я не встречал, после того, как где-нибудь расставался, сам убывая в госпиталь или туда же отправляя их. В Подольском архиве я пытался выяснить некоторые судьбы, но просто испугался: столько смертей! Впрочем, я и сам там фигурирую в качестве убитого и похороненного под Кировоградом1[].

В белорусском молодежном журнале с N 7 начинает печататься моя новая повесть “Мертвым не больно”. Жаль, что Миша Горбачев так и не дал тебе до сих пор с ней ознакомиться. На русском языке существует ее всего два экз., один из которых держит “Юность”, а второй Миша отдал Кондратовичу[2] в “Новый мир”. Но ни там, ни там судьба повести еще не решена. В Белоруссии же пошла неплохо, с благословения редактора П. Панченко, которому я давно и очень многим обязан. Не будь его, просто не знаю, где бы я в Белоруссии печатался.

Лазарь Ильич, дорогой дружище! У меня на языке и в душе очень много припасено для тебя самых нежных и самых сердечных слов, но я не хочу отбирать у тебя дорогое время. (Я до сих пор зол на себя за один вечер.) Не надо мне отвечать, все хорошее я пойму на расстоянии (есть же телепатия), остальное доскажем друг другу при встрече (если только повернутся на такое объяснение наши косноязыкие солдатские языки).

Самый сердечный привет твоей милой супруге и умницам-девочкам.

Нежно жму твою героиню-руку, - Василь (твой Василь).

Большой привет Григорию Яковлевичу. (А роман его все-таки отличный[3]. Это - концентрация смысла, не то что беллетристическая водичка К. С.[4])

В. Б.

2 июля 1965 г.

1 Матери Быкова ошибочно пришла на него похоронка. Из воспоминаний Быкова: “Дело в том, что на то поле разгромленный наш полк не возвратился, ушел по приказу командования в другом направлении. Тела убитых остались в степи, их замело снегом. Весной, когда снег стал таять, крестьяне Большой Северинки подобрали и свезли трупы в село, чтобы похоронить в братской могиле. И, очевидно, возле одного из трупов была найдена моя полевая сумка с документами. Вот и решили, что “подснежник”, возле которого валялась сумка, - Василий Быков. Позже на братской могиле в Северинке поставили обелиск, начертали на нем ряд фамилий убитых, тех, при ком нашлись документы. В том ряду была и моя фамилия” (с. 210).

2 Алексей Иванович Кондратович (1920 - 1984) - критик, в те годы ведущий сотрудник журнала “Новый мир”. Из воспоминаний Быкова: “Михаил Горбачев тем временем завершил перевод повести, но “Юность” отказалась ее печатать, и он отдал рукопись в “Новый мир”, который уже стал приобретать диссидентскую славу. И вот однажды мне приносят телеграмму из Москвы от заместителя главного редактора “Нового мира” Алексея Кондратовича с предложением опубликовать повесть, “если только вам не противен этот журнал”. Конечно же, я ответил согласием”.