Война ордена - [105]

— Отступайте, черт вас дери! — приказал Совелин. — Они ломают стены! Уходите с нижнего этажа и взры­вайте за собой лестницы!

Охранники покинули позиции возле окон и побе­жали к лестницам, ведущим на подвесные мостки и командный уровень. И будь приказ услышан хотя бы минутой раньше, большинству защитников удалось бы успеть.

Дальняя стена содрогнулась от серии взрывов и скрылась в ревущем огне и завесе дыма. Фильтрующие баки лопнули, изливая на пол шипящие отходы, над ко­торыми тут же стал подниматься белый ядовитый пар. Здание заходило ходуном, и Совелин потерял равнове­сие. На его глазах один солдат перевалился через ограж­дение платформы, а другой рухнул с верхних мостков. Грохот стоял оглушительный.

Стена практически полностью обрушилась. Даже сквозь звон в ушах Совелин мог слышать крики орков, врывающихся в пролом сплошным потоком, столь же беспощадным, как море, которое они недавно пересек­ли. Над ордой прокатился рев безумного ликования. Их были сотни. Тысячи.

Совелин мог лишь смотреть, как зеленая лавина про­катывается между баками. В считанные секунды ксеносы были уже у лестниц. Охранники открыли огонь, и твари начали падать, но сзади уже напирали новые, бежавшие прямо по телам убитых и раненых. Буквально в паре шагов от лорда погиб один из бойцов, попавший под ответный огонь. Еще один пал под ударами топоров, пытаясь удержать лестницу.

В голове Совелина отчаянно метались мысли. Сколь­ко еще врагов сумеет истребить его воинство? Как долго еще они смогут удерживать завод, выигрывая драгоцен­ные минуты для остальных ополченцев? Очень мало и очень недолго. И ради этого не стоило жертвовать жиз­нями охранников.

— Уходите! — закричал Совелин. — Взрывайте за­ряды и отступайте! Всем отходить!

Солдат, сидевший за воксом, передал приказ осталь­ным, хотя мог бы и не утруждать себя. Поток зелено­кожих был настолько неудержимым, что всякий, кто не потерял головы, уже и без того бросился бежать. Кто-то, конечно, разбился на отряды по два-три человека, при­крывая друг друга при отступлении, но в большинстве своем охранники подставляли спины под орочий огонь.

Сжимая в руке автоматический пистолет, Совелин высунулся из-за мешков, и в ту же минуту прямо перед ним выросла темно-зеленая фигура, воняющая потом и кровью. Лорд попытался вскинуть оружие, но, получив мощный удар, повалился на спину, и по нему забара­банили чьи-то ноги и кулаки. Со всех сторон неслись бессловесные вопли и ликующие крики орков, грохот выстрелов и стоны умирающих бойцов.

Весь мир, казалось, состоял теперь из одного лишь грохота и темноты. Совелина неожиданно подхватили и повлекли над головами зеленокожих. Он лишь краем сознания отмечал дым, крики, боевые кличи, взрывы и выстрелы, раздающиеся со стороны позиций, удержи­ваемых ополченцами.

Его вытащили наружу. Зеленокожие распознали в нем офицера и теперь, подобно знамени, несли в своих лапах над морем идущей в атаку орды. Соленый аромат моря мешался с мерзкой вонью орочьего пота.

Перед глазами возникла полоска берега. Корявые когтистые лапы раздирали тело Совелина на части.

В мире не осталось ничего, кроме боли. Лорд поднял взгляд к небу, не в силах ни о чем думать, лишь мол­чаливо умоляя Императора, чтобы все это кончилось поскорее.

Из облаков вынырнули темные силуэты. Имперские боевые машины — «Громовые ястребы», раскрашенные в цвета Воющих Грифонов. Сквозь боль проступила слабая искра надежды.

Затем его бросили на землю, и он оказался во тьме под ногами столпившихся орков. Опустился топор, от­секая Совелину руку в плече, и по телу прокатилась ледяная волна боли. Под ударами подкованных са­пог затрещали ребра. Захрустели кости ломающегося черепа.

Боль погасила искру… Лорд Совелин Фалкен умер.

Вожак увидел, как рушится здание завода, и услы­шал оглушительный победный рев собравшихся вокруг соплеменников. Это должно было бы наполнить его сердце ликованием, столь же жарким и яростным, как пламя, бушующее в его механическом теле. Вдоль всего берега тысячи зеленокожих потрясали оружием над го­ловой, устраивая нечто вроде триумфального салюта. Но вожак смотрел на приближающиеся челноки. Те уже шли боевым порядком, проносясь над ордой и по­ливая ее огнем носовых орудий и тяжелых болтеров, установленных в десантных люках. Орки сообразили, что происходит, только когда вокруг них начали падать их товарищи, на телах которых распустились алые бу­тоны ран.

Вожак разразился воем. Он узнал эти угловатые, мощные машины, плюющиеся смертью. В минуту его величайшего триумфа, когда крестовый поход, начав­шийся еще в туманности Гарон, все-таки настигла ка­рающая судьба. Будь он представителем какой-нибудь другой расы, вожак бы предался отчаянию, видя, как элитные войска людей, уже нанесшие тяжелейшее оскорбление орде под стенами Райтспайра, вновь вы­рывают победу из его рук. Но он оставался орком. А это значило, что сражение было для него самоцелью, и даже одержимый вожак видел, что теперь ему проти­востоит лучший из известных ему врагов.

Закованные в доспехи воины должны были послу­жить достойным украшением его победы, когда их окро­вавленные, изувеченные тела лягут на камни, оставлен­ные на милость орочьих топоров. Он даже и надеяться не смел, что столь замечательный противник поможет ему отпраздновать величайший из всех его триумфов. Пламя ярости разгорелось в его душе, и из сочленений механического тела вырвались клубы пара.