Война Катрин - [45]
Мы закрыли глаза, но заснули совсем не сразу. Обнявшись, мы чувствовали себя спокойнее. Каждая вернулась к своим грезам, какие убаюкивали нас во время первого бегства. Так мы и ехали. Сумерки перешли в ночь, тихо урчал мотор, мы согревали друг друга. Погрузились в полусон, но держались настороже, боялись немцев, которые нас разыскивают. Кто мог донести на наших фермеров? Кто нас так невзлюбил, что заставил снова бежать?
На рассвете остановка посреди поля, мы мгновенно проснулись. Ночью, по счастью, нас никто не останавливал. Старая Тереза шепотом отправила нас пописать, и мы не заставили себя просить, побежали сразу. А когда сели обратно в автомобиль, получили от нее по куску хлеба, колбасы и пирога. Мимо плыли поля, холмы, деревья… Час за часом мы сидели молча, глядя, как холмы превращаются в горы, среди них зеленеют луговины, по ним бродят коровы и лошади, за ними небо и солнце, до которого рукой подать, как до облаков, похожих на разных животных.
Во второй половине дня мы остановились перед замком с большими застекленными окнами. К этому времени мы уже проголодались, и довольно сильно. Дверца автомобиля открылась, и наконец-то я смогла распрямить свои бедные ноги. Как же мне захотелось побегать, попрыгать, пройтись колесом!
Перед главным входом в замок – крыльцо в несколько ступенек. Справа раскинулся огород, засаженный всякими овощами, а слева на лужке с зеленой травой бегают и играют с громкими криками стайки ребятишек. Все вместе мне ужасно напомнило наш замок в Севре. Особенно веселые крики ребят, мы там тоже так веселились. И было это уже больше года назад. Алиса прижалась ко мне покрепче, думаю, встревожилась, что ей снова придется жить вместе с ровесниками. Беготня и веселье ее вовсе не радовали, по тому, как она вцепилась в мою руку, я чувствовала только ее тревогу
Старая Тереза не без труда поднялась по ступенькам. В прихожей нас ожидала женщина. Она обняла Терезу, молча прижала ее к груди и поцеловала. Нашему водителю она пожала руку, потом улыбнулась нам с Алисой:
– Добро пожаловать, девочки. Вы приехали в замок Панж, в Нижних Пиренеях. Здесь живут дети, тридцать три человека от двух до десяти лет. Ты, я думаю, Алиса? С завтрашнего дня будешь заниматься в среднем классе. А для тебя, Катрин, как ты понимаешь, класса у нас нет. Но мы вместе подумаем, чем тебе заняться. Нам, например, очень нужна воспитательница для занятий с малышами. Если сможешь их взять на себя, освободишь учителей. Если трудно с детьми, будешь помогать на кухне и в столовой. Мы все обсудим с тобой вечером. А пока Элиана, моя помощница, проводит вас на кухню. Думаю, вы проголодались, у вас был такой длинный день. К сожалению, возможности у нас ограниченны, я бы сказала, на грани катастрофы, но от обеда кое-что осталось, и есть свежая вода. Идите положите свои вещи. Увидимся позже.
Алиса испугалась, что нас могут разлучить, потянула меня за рукав и зашептала на ухо, что ей страшно. Здесь столько детей. Дети ее не любят. Она это знает. И я тоже. Ровесников Алиса не интересует, скорее пугает. Но они легко забывают о ней или вообще не замечают. На ней словно надета шапка-невидимка, которая прячет ее от остальных. Она разучилась играть, забыла все игры, и желание веселиться у нее тоже пропало. Я тревожилась за мою Алису. Я ведь знала наизусть, как все будет. Сначала дети оглядят ее с любопытством, посмеются над ней, а потом отстанут и забудут, как будто ее и вовсе нет. Не знаю почему, но у Алисы с ровесниками всегда повторялась одна и та же история. Я это видела в монастыре, видела в деревенской школе.
– Как ты думаешь, куры, утки, кролики меня вспоминают? Они скучают без меня, как по-твоему? Им теперь одиноко, да? А какие здесь у меня будут обязанности?
Я не знала, что ей ответить, и повела в столовую, где нас ждали несколько холодных картошек и два куска хлеба, слегка смазанных топленым жиром. Прощайте, яблочные пироги и сало. Похоже, мы снова будем голодать.
В огромном дортуаре кровати поставлены в два ряда друг напротив друга, двадцать с одной стороны и двадцать с другой. Мы положили свои рюкзаки на две кровати с краю, но не решились их сдвинуть, нарушив казарменный порядок, царивший в спальне. Когда Алиса убедилась, что, лежа в кроватях, мы сможем взяться за руки, она немного успокоилась. Элиана провела нас по замку и рассказала, что здесь живут дети из окрестных деревень, старшие днем учатся, а младшие играют, лепят или рисуют, с ними занимаются утром и после дневного сна до ужина. Это сиротский дом. Когда дети подрастают, они уезжают в другие такие же дома, а иногда, что гораздо лучше, находят себе семью. Но сейчас времена тяжелые, так что на семью рассчитывать не приходится.
– А что такое дом сирот? – спросила меня Алиса, когда мы остались одни.
У меня недостало мужества сказать, что это дом для таких же детей, как она, у которых нет родителей, которые лишились семьи. Я промямлила, что тут живут самые разные дети. Но, думаю, Алиса все поняла сама. Я слышала, как она процедила сквозь зубы, что дом этот ненавидит и будет ненавидеть до того дня, пока мы отсюда не уедем.
