Война индюка - [16]

Пожары постепенно затихали. Аборигенная древесина густо напитана влагой, и для того чтобы она загорелась нормальным жарким пламенем, ее сначала нужно высушить внешним источником тепла. Те деревья, которым довелось непосредственно оказаться на пути огненной волны, сгорали как спички, но их пламя поглощало больше энергии, чем выделяло. Огонь так и не стал по-настоящему цепной реакцией, пылающая иудейская звезда окрасилась по краям огненной бахромой, но далеко эта бахрома не отросла. Сотня-другая метров, максимум полкилометра, но не больше. А на северо-западе, где к городу вплотную подходят отроги Дырявых Гор, пожара вообще почти не было, нечему там гореть.

Тем временем далеко на западе, в окрестностях человеческого города Идена, в воздух поднимались летающие тарелки. Первый и второй эскадроны приступили к первой в новейшей истории Барнарда воздушно-десантной операции. Первому эскадрону была поставлена задача нанести главный удар по острову нетронутого леса в кольце затухающих пожарищ. Войти в проклятую темень эльфийских чащоб, зачистить территорию, захватить посты управления, занять оборону вокруг реакторных ванн и ждать дальнейших указаний. Перед вторым эскадроном стояла другая задача — силами первого и второго взводов организовать внешнее кольцо обороны, третий взвод и группа управления остаются в резерве, им предстоит уничтожать беложопую мразь, вытесняемую с завода бойцами первого эскадрона. Каждый эскадрон выдвигается к цели в едином строю тридцати двух штурмовиков под прикрытием звена из четырех истребителей. Непосредственно перед целью дисколеты второго эскадрона перестраиваются повзводно, каждый взвод высаживается отдельно. Первое звено истребителей работает по внутреннему периметру, второе — по внешнему. После высадки десанта штурмовики снова поднимаются в воздух и тоже поддерживают десант огнем. Начиная с момента, когда первые десантники войдут в черный лес, тяжелое оружие разрешается применять только с личного разрешения полковника Слайти. Во избежание потерь от дружественного огня. И да помогут нам боги.

Элементарной единицей человеческого боевого порядка в этом бою должна стать четверка, в которой командир оснащен очками и бластером, а остальные трое бойцов вооружены традиционно — меч, лук, метательные ножи, легкие доспехи. Командирам четверок разрешается применять бластеры только в исключительных случаях, в основном должны работать мечи, стрелы и ножи. Ни в коем случае не допускать пожара на заводе, и уж тем более — повреждения оборудования, виновные будут строго наказаны независимо от прошлых заслуг и проявленного героизма. Пленных брать можно, но это не является приоритетной задачей. Если конвоирование становится проблемой — всех убивать. Категорически запрещается нагромождать трупы в проходах, чтобы не затруднять продвижение товарищей.

Когда пятьдесят летающих тарелок легли на суборбитальную траекторию, «Блюбэты» еще раз уменьшили InfoToSendRemaining. Если так пойдет дальше, им придется оповестить метрополию не через семь лет, как они полагали раньше, а месяца через два.

В отличие от «Хорнетов», дисколеты десантной армады ни от кого не скрывались. В небе над Дарвином полыхнули семьдесят две огненные точки, их яркость быстро нарастала, а потом как-то вдруг оказалось, что это уже не точки, а заходящие на посадку летающие тарелки.

Комиссар Антонио собирался дать первый залп в тот самый момент, когда противник приблизится на дистанцию выстрела. Но он недооценил скорость и маневренность боевых дисколетов. Когда последний ракетчик доложил о готовности, большая часть летающих тарелок уже висела над самой землей. И тогда Антонио заорал:

— Вниз, вниз стрелять! В этих, которые…

Он не смог внятно сформулировать приказ, но охотники его поняли. Вспыхнуло пламя, хищные ракеты, отдаленно похожие на мифических рыб, вырвались на свободу из пластиковых труб и прочертили воздух дымными следами, которые, впрочем, были почти неразличимы на фоне общего задымления.

В эти секунды Антонио полагал, что невольное промедление с первым залпом поставило операцию под угрозу срыва. Он ошибался.

Если бы стингерам пришлось поражать маневрирующие цели, вряд ли они сумели бы причинить нападающим серьезный ущерб. Чико честно старался создать максимально точное подобие стингера, и у него почти получилось. Располагая ограниченным набором материалов и еще более ограниченным временем, он сумел перепрограмиировать нанозавод, и создать боеспособную ракету, но ее точность наведения и быстрота маневров оставляли желать лучшего. Легкий и маневренный истребитель, управляемый опытным пилотом, увернулся бы от такой ракеты играючи. Тяжелый и не слишком поворотливый штурмовик, управляемый не пилотом, а перегруженным тактическим компьютером, тоже имел бы некоторые шансы уйти от ракетной атаки, где-то примерно пятьдесят на пятьдесят. Учитывая неизбежные ошибки неопытных ракетчиков, можно было рассчитывать на десять-двадцать попаданий.

Пригоршня щебня, летящая с околозвуковой скоростью, может причинить штурмовику «Кроу» серьезные повреждения, но полагать, что она его собьет, ошибочно. Исказить маневр и заставить вражескую машину приземлиться в полукилометре от намеченной точки — это легко. Несколько снизить боеспособность летающей машины, посшибав с обшивки приборы наблюдения и связи — еще легче. Попортить десантникам морды горячими осколками — тоже вполне реально. Заклинить ствол автоматического бластера или сбить фокусировку бомбомета — маловероятно, но возможно. Сбить фокусировку основного двигателя — очень сомнительно. Убить или тяжело ранить хотя бы одного члена экипажа — на грани фантастики. А разрушить критически важный узел боевой машины и вызвать катастрофу — далеко за этой гранью. Если очень постараться, можно подобрать должное сочетание случайных факторов, но без непосредственного вмешательства богов такого не бывает.