Война и мир в глобальной деревне - [10]
Щедрость, защита слабых, воспитание мужественных чувств и героизма — все разрушено. Они исчезли — эта чувствительность к принципам, строгость чести, которая ощущала пятно как рану, которая внушала отвагу и в то же время смягчала жестокость, которая оживляла все, к чему прикасалась, и при которой даже порок утрачивал половину зла и грубости.
Чувства и мысли, составившие целую нравственную систему, коренились в древнем рыцарстве; сам принцип внешне претерпевал изменения, ибо менялись условия человеческой жизни, но он продолжал существовать и оказывал свое влияние на длинный ряд поколений, сменяющих друг друга, вплоть до нашего времени. Если он полностью исчезнет, то, боюсь, потеря будет огромной. Именно он был отличительной чертой современной Европы. Именно он придавал блеск любым формам правления, еще со времен азиатских империй и, может быть, государств античного мира в период расцвета...
Но сейчас все изменилось. Все привлекательные иллюзии, которые делали власть великодушной, повиновение добровольным, придавали гармонию разнообразным жизненным оттенкам, внушали чувства, украшающие и смягчающие частную
жизнь, — все они исчезли от непреодолимого света разума. Все покровы, украшающие жизнь, были жестоко сорваны; навсегда были отброшены все возвышенные идеи, заимствованные из запасов нравственности, которые владели сердцами и были предназначены для сокрытия человеческих недостатков. Они были объявлены смешными, абсурдными и старомодными.
Разные люди указывали, что компьютерная революция превзошла грандиозностью изобретение колеса, ведь она куда сильнее изменила мировоззрение человека и человеческую организацию. Колесо было всего лишь продолжением ноги, а компьютер подарил нам мир, в котором рука человека не ступала и ногой. (Джеймс Джойс сделал много подобных наблюдений. Однажды он сказал: «Я величайший инженер за всю историю планеты». Теперь, когда его труды оценили и раздергали на цитаты эстеты, эта оценка кажется весьма скромной.)
Если колесо — продолжение ноги, то компьютер — продолжение нашей нервной системы, которое существует благодаря обратной связи или «току».
Почему все социальные институты подвержены судорогам
В «Мифе о вечном возвращении» Мирча Элиаде совершает своего рода изобретение племенных ритуалов, которые воспроизводят и повторяют процесс миротворения, как бы очищая от привнесенных смыслов само творение. Ничто не может быть противопоставленнее механическому повторению, которое началось с Гутенберга и на которое мы
ссылаемся как на «научное доказательство». В своем трактате «О чувствах» Левенштейн, при описании структуры нервной реакции как преднамеренной и все же произвольной, объясняет «судорожное состояние» общества на протяжении столетий механической организации:
Наша история усложняется. Дальнейшее усложнение проистекает из того факта, что для каждой мышцы, приводящей конечность в движение по-своему, есть как минимум одна другая, двигающая конечность в противоположном направлении. Бицепс, сгибающий руку, противопоставлен трицепсу, который ее разгибает, распрямляет. Шеррингтон изучал замечательную координацию таких пар-антагонистов, сгибателей и разгибателей. Они всякий раз получают противоположные команды из командного центра . Когда одну мышцу команда заставляет выполнять рефлекторное движение, ее антагонисту приходится расслабляться. Все движения плавные и осуществляются в пределах способности мышц и сухожилий к нагрузкам и натяжениям.
Рывки пациента, мучимого судорогами, показывают, сколь необходим этот контрольный механизм в таком простом действии, как прогулка.
Информационный ответ мускулов при спазмах искажается. Один из рутинных тестов общего медицинского обследования показывает, работает ли спинальный рефлекс, как ему положено.
Обручение электроники и биологии
Очень удачно, что биологи заинтересовались автоматикой. В книге «Роботы, люди и сознание» Людвиг фон Берталанфи уделяет много внимания автоматике и ее отношению к биологии. Он полагает, что автоматика и электрические технологии внесли значительный вклад в мир символизма:
Эволюция символизма, как мы говорили, есть фундаментальная проблема антропогенеза. Все прочие достижения человечества незначительны по сравнению с ней или произошли из нее. К примеру, язык: у пчел имеется другая, возможно, более совершенная система общения. И несомненно, сообщество этих насекомых способно работать более совершенно и тонко, чем все человеческие аналоги. Или технология; человек как Homo faber, человек-мастеровой. За редкими исключениями — колесо, расщепление атома и полеты в космос — технологии природные превосходят то, что придумал человек, причем до такой степени, что традиционные отношения между биологией и технологией недавно подверглись пересмотру: пока механическая биология пыталась объяснить органические функции в терминах человеческих машин, молодая наука бионика пытается подражать достижениям природы.
Научный возврат к магии
Сегодня, считает Берталанфи, очевидно, что «для эволюции когнитивных символов явно необходимо некое проявленное гештальт-восприятие: инсаит или видение вещей в совокупности, которой прежде не существовало». Способность этого в немалой степени зависит от человеческой способности отслеживать «тропу событий» или следовать за процессом независимо от материала, который подвергается данному процессу:
