Война и мир в его жизни - [8]

Люди, преданные учительской профессии, редко поступаются принципами. Они не принимают указания, противоречащие чувству справедливости, их совести. Это могут сделать только «временщики», т. е. лица случайно, из-за сложившихся обстоятельств, выполняющие обязанности преподавателя. К счастью для Ростислава его педагоги оказались на высоте. Вступив в бескомпромиссный спор с председателем государственной комиссии и разъяснив ему нелепость перевода с листа литературных произведений, они сумели добиться четверки для старшего лейтенанта, переводчика Барбюса. Так, начав с четверки на первом вузовском экзамене, ему пришлось еще раз на ней споткнуться при завершении учебы.

Впрочем, генерал Воробьев не был исключением на генеральском Олимпе. Компетентные генералы занимают руководящие посты только в военное время. Так, в годы войны Военным институтом командовал в первый и последний раз человек широких взглядов с дореволюционным военным образованием, свободно владеющий итальянским языком. Это был генерал-лейтенант Н.Н. Биязи. Он сумел под крышами Лефортовских казарм собрать лучшие лингвистические силы страны, что способствовало не только подготовке высококвалифицированных военных переводчиков-референтов, но и выживанию ученых, которым присваивали воинские звания и которых подкармливали военными пайками. В Военном институте любили рассказывать, как профессора Зою Михайловну Цветкову на станции метро «Бауманская» остановили патрули, обратив ее внимание на болтающийся за спиной погон старшего офицера. Но от этого уважения к Зое Михайловне у слушателей не уменьшилось. Профессор Цветкова была великолепным педагогом и блестящим специалистом в области методики преподавания иностранных языков. Ростислав ее запомнил прибегающей в последнюю минуту на занятия со старым потрепанным портфелем подмышкой, из которого вечно что-то вываливалось. Но ее анализ методических разработок, пробных уроков будущих педагогов был безукоризненно точен по содержанию и остроумен по форме. Она легко откликалась на все новое и поддерживала интересные идеи молодежи.

Позже в этом убедился и наш герой. В 1956 году, через семь лет после окончания Военного института, он предложил в диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук оригинальную систему обучения устному переводу. Соискателю потребовались оппоненты и, конечно, лучшей кандидатуры, чем профессор Цветкова, найти было трудно. Только она могла поддержать и защитить его перед Ученым советом, в котором из 27 членов около половины (в основном полковники и генералы) мало что понимали в иностранном языке и в преподавании перевода. Зоя Михайловна в это время уже обходилась без военных пайков, а поэтому работала в своем любимом Московском государственном педагогическом институте иностранных языков. Поймать ее в институте было трудно, и пришлось Ростиславу ехать в район Песчаных улиц искать ее квартиру на одном из верхних этажей новостроек. Открыла дверь соискателю сама Зоя Михайловна, причем открыла, не снимая цепочку, с суровым вопросом: «Что угодно?» Ростислав начал лепетать о поисках оппонента для его кандидатской диссертации, на что растрепанный профессор ответила безапелляционным отказом. Тогда он жалким голосом просителя напомнил Цветковой о ее заслугах в его становлении как кандидата в ученые. Зоя Михайловна смягчилась и велела просунуть диссертацию в щель, обнародовав, наконец, номер своего телефона, неизвестный на кафедре. Это была ее новая квартира и вновь обретенный телефон, который был радостью для жителей поднимавшихся на окраинах «хрущевок», но и некоторой помехой для лиц, постоянно корпевших над курсовыми работами, дипломами, диссертациями.

По этому телефону и позвонил Ростислав через 3 дня. Зоя Михайловна ответила, что она согласна выступить оппонентом и обещала подготовить отзыв к защите. Отзыв оказался готов в день защиты, но отпечатать его к заседанию Ученого совета времени не хватило. Зоя Михайловна вышла на трибуну с разрозненными листками, которые она старалась собрать, но от которых вскоре отказалась, разразившись пламенной речью в защиту дрожащего соискателя. Последний уже получил замечания за неформенные ботинки от полковников, грозивших голосовать «против» в связи с грубым нарушением Устава. Но красноречие профессора Цветковой было столь убедительно, что в конечном итоге 20 членов Ученого совета из 27 все же проголосовали за присуждение ученой степени кандидата педагогических наук соискателю.

Естественно, что в дни защиты Полининым диссертации генерала Биязи в Военном институте уже не было. Но его хорошо помнили те, кто учился или работал под его началом. Генерал Биязи Н.Н. собирал не только лингвистические силы в Лефортовских казармах для создания благоприятных условий воспитания и становления высококвалифицированных переводчиков. Он поддерживал лучших спортсменов страны, которые в военной форме получали удовлетворительное питание и поднимали своими достижениями авторитет молодого военного учебного заведения. Он приютил в стенах Alma Mater переводчиков французский театр Алисы Оран, источник парижского произношения, отменной дикции и обретения внешнего облика французов.