Вояж Проходимца - [10]

Не выдержит моряк, сдастся. Несмотря на весь покой и твердость жизни на суше, несмотря на уговоры близких и родных… сбежит моряк к морю, как к любимой, хоть и опасной женщине, встанет широко расставленными ногами на качающуюся палубу, вдохнет запах водорослей и соли полной грудью…

И тогда только почувствует, что абсолютно счастлив.

Вот и я, как моряк к морю, стремлюсь снова к встрече с Дорогой, чтобы еще раз увидеть, как струится ее грязно-оранжевое полотно под колесами транспорта, как извиваются дымные струи межпространственного Перехода и как распахивается широта нового мира за ним.

Тынь-тирлинь-ти-тынь!

Я очнулся, поднял голову к окну. Часы на городской ратуше Александрийска сыграли свою колокольную мелодию и пошли густо и весомо отбивать единицы времени. Донн… донн… донн… донн…

Уже четыре часа пополудни, а мне следовало в пять быть на месте отправки транспорта! Замешкался что-то, совсем замечтался…

Я решительно встал, оглядел внимательно уютный номер, чтобы убедиться, что взял все необходимое. Свистнул Маню.

Зашевелился плед на кровати, из-под него показался черный усатый нос, блеснули сонные глазенки. Гивера лениво спрыгнула на пол, весь ее вид говорил: «Ну чего будишь: по делу или как?»

— Давай отправляться, Манька, — я потрепал куницеподобное создание по крепкой холке. — Дорога зовет!

Гивера ткнулась носом в мою руку — поприветствовала, — а затем с удовольствием зевнула, отчего ее довольно симпатичная мордочка словно раскололась до самой шеи, открывая несколько рядов голубоватых конических зубов и загнутый в зевке язык. Этакий пушистый акуленыш.

Вообще, в мирах Дороги гиверы считались очень опасными созданиями, их боялись, про них ходили легенды — мол, умеют самостоятельно переходить из мира в мир, похищают детей, способны становиться бесплотными и проникать в любое место, так что не скроешься, как ни старайся, от их голубых зубов, что прогрызают даже закаленную сталь…

На все эти байки я, как человек, с которым одна из гивер почему-то решила общаться и сопровождать в скитаниях по мирам, мог сказать так: гиверы довольно общительны, преданы тем, кого считают своей стаей, и очень любят покушать.

За последнее время Маня довольно-таки подросла и теперь по размерам приближалась к собаке средних размеров. Я даже беспокоиться начал, что она вымахает настолько, что станет невозможно с ней везде ходить, но кое-какая информация о гиверах, раскопанная мной у барона Хейфнера, успокоила меня.

Барон Хейфнер, граф Сивицкий, мой неожиданный друг среди знати Нового Света, живо интересовался моей особой и моими приключениями, улаживал вопросы по покупке имения для меня и, как оказалось, являлся членом элитного охотничьего клуба. Он-то и поведал мне, ссылаясь на «сведения из надежных источников», что Манька практически достигла своих взрослых размеров, и мне не угрожало превращение милой зверушки в целого «медведя». Все это было хорошо, но я почему-то не был склонен считать охотничьи байки «надежными источниками», так что некоторые опасения у меня все же остались.

Сладко потянувшись, гивера тут же сунулась к рюкзаку, пытаясь на нюх определить наличие притаившейся в нем еды, но я подхватил рюкзак и забросил его за плечи. Маня равнодушно и презрительно фыркнула, после чего направилась к дверям номера, покачивая пушистым хвостом. Гордости у нее было — хоть отбавляй.

Когда я спустился в холл гостиницы и подошел к стойке администратора, чтобы сдать ключ от номера, ко мне обратился молодой человек в бордовой гвардейской форме.

— Господин Мызин? — сказал он скорее утверждающе. — Капитан Чаушев просит вас нанести ему визит перед отъездом. Машина ждет у крыльца, пройдемте, пожалуйста.

Я отдал выпрямившемуся администратору ключ, пожал плечами и делано вздохнул. Администратор молча повесил ключ в резной шкафчик, всем своим видом показывая, что он — всего лишь бездушная приставка к стойке и абсолютно не интересуется жизнью постояльцев гостиницы. Правда, во взгляде у него мелькнул проблеск некоторого злорадства: мол, попался, голубчик, не все тебе в номерах, оплачиваемых за счет то государства, то контрабандистов, роскошествовать… но я предпочел считать, что ему в глаза просто-напросто попал свет от одного из светильников. Если подозревать плохое в каждом встречном человеке, то можно и до мании преследования докатиться.

Чаушев ожидал меня не в кабинете, как я предполагал: шофер, такой же неразговорчивый, как и сопровождающий меня гвардеец, провел изящный автомобиль в небольшие ворота, ведущие в парк позади княжеской летней резиденции, прокатил сотни полторы метров по симпатичной парковой дорожке и остановился у довольно большого пруда.

Гвардеец выскочил первым и распахнул дверцу с моей стороны:

— Пожалуйте в лодку, господин Мызин.

Я выбрался из автомобиля, спустился вниз по некрутому берегу и покорно уселся на носу небольшого ялика, закачавшегося под моей тяжестью. Тут же в ялик запрыгнула Маня и принялась деловито обнюхивать доски бортов. Гвардеец ловко вскочил следом за нами, так что даже борта не наклонились, уселся на среднюю банку и принялся так усердно грести, словно поставил перед собой задачу выиграть соревнования по гребле.