Вовка в Троеклятом - [13]

Мартышка повернулась и самым невинным голосом произнесла только одно слово:

— Нечаянно.

А вонь все нарастала и теперь мешала не только дышать, но и смотреть.

— Уходим, — сдавленным голосом выдавил из себя Серенький сквозь кашель и, не отрывая лап от носа, рванул по улице.

Я и Соловушка последовали его примеру. Мы бежали, подгоняемые гомерическим хохотом обезьяны и «аплодисментами» захлопывающихся ставен (видимо, приматовский запашок не очень понравился жителям улицы).

Мы отмахали, как минимум, метров пятьсот и убедились, что вонь до этого места не дошла.

— Что это было? — Меня проняло любопытство. — Из какой сказки это чудо?

— Не со сказки. Стишок такой есть: «Обезьяна Чи-Чи-Чи продавала кирпичи, за веревку дернула…», ну и так далее. Слышал, наверное. Объяснил Серенький. — Это раньше только сказочные герои тут жили. А сейчас… Даже этот, шестиногий бродит.

— Паук, что ли?

— Да ну, какой паук…

Но тут Соловушка перебил медведя, блеснув осведомленностью:

— Сестиногий восмисуй!

Я тут же вспомнил эту дебильную загадку, но задался вопросом: выговаривает или нет разбойник букву «ха».

* * *

По мере продвижения в сторону центра Города, мы трижды отклонялись от намеченного пути, чтобы посетить чародеев. Но ничего нового по интересующему нас вопросу узнать не удалось. Все попытки двух волшебников и одной колдуньи помочь в моей беде завершились полным фиаско.

Зато на одной из улиц нам повстречался Крошка Енот (и что ему в лесу не живется?). Я понял, что американцы обдурили всех в очередной раз. Помните фильм про кролика Роджера? Там мультяшки выглядели точно так же, как на экране — рисованными кляксами. Ни чего подобного! Крошка был обыкновенным енотом из плоти, крови и шерсти. Правда шел он на задних лапах, курил, а когда я попытался его погладить — чуть не отгрыз мне палец и обложил трехэтажным матом.

Тем временем солнце коснулось горизонта. И мы справедливо решили, что пора устраиваться на ночлег.

Пару минут медведь и разбойник препирались, выбирая место ночной стоянки. Победили превосходящая масса и внятная речь.

Темнело очень быстро, мы передвигались ускоренным шагом.

Но, тем не менее, я умудрялся смотреть по сторонам в поисках достопримечательностей. Одна из поперечных улиц меня заинтриговала. Над входом в каждое жилище, будь то скромный домик или роскошные хоромы, висел красный фонарь. Сам факт наличия такой улицы меня не удивил. Но ближайший терем привлек мое внимание. Я даже остановился.

Представьте, каково было наблюдать освещенную красным фонарем вывеску над входом: «Марья — Искусница». Интересные приходят в голову мысли…

Вернулись Серенький и Соловушка, успевшие пройти метров двадцать, пока не заметили моего отсутствия.

— А рядом две Василисы — Прекрасная и Премудрая, — сообщил медведь, так что можешь провести ночку в одном из этих домов. Так сказать, совместить приятное с полезным.

Естественно, искушение было велико. И я, чуть было, не поддался ему. Еще бы, провести ночь с одной из сказочных героинь, из-за которых царевичи ходили за тридевять земель, сражались с Кощеем и Змеем Горынычем. И что из того, что теперь они шлюхи? Подумаешь!

Но тут я вспомнил, как в одной из сказок, Баба-Яга, катнув яблочко по тарелочке, могла наблюдать за кем угодно. А вспомнив про Яну, думать о других расхотелось и на предложение Серенького я отрицательно покачал головой.

Напротив терема Искусницы располагался небольшой приземистый домик. Из него доносились стоны, всхлипы, вскрики и неизменное немецкое: «Я…, я…, я…»

— Там кого-то гьябят, — встрепенулся Соловушка, в нем проснулся разбойничий инстинкт, — я сейсяс.

Грабитель побежал, выхватывая на ходу свой кинжал. Медведь пытался окриком остановить его. Бесполезно. Разбойник скрылся в домике. Отсутствовал он не более минуты. Медленно подошел к нам. Даже в полумраке сумерек, было заметно, что смуглая кожа лица приобрела красноватый оттенок.

— Несем там яззивиться. У них дазе одезды нету. Все голые и боются. Вот.

— Не борьбой они там занимаются, хотя, можно это назвать и так. Ладно, пошли. А то уже совсем темно, — скомандовал Серенький, и мы отправились дальше.

Действительно, следовало поторопиться. Контингент прохожих с наступлением темноты, резко изменился. Вместо дневных улыбающихся здоровяков в расшитых косоворотках, краснощеких баб с коромыслами, да всевозможных добрых мультяшных гномов и зверушек, на улицах появились укутанные в черные плащи зловещие фигуры. Из темных углов доносился сдавленный шепот, не предвещающий ничего хорошего.

Думаю, от нападения нас спасли поспешность, с которой мы передвигались, да внушительные габариты Серенького.

— Все! Хватит испытывать судьбу. Вот более-менее приличная таверна. Здесь и заночуем, — медведь толкнул невысокую дубовую дверь двухэтажного домика и, нагнувшись, вошел внутрь. Мы с разбойником последовали за ним.

Общая столовая была переполнена. Но это можно было понять по шумному гулу голосов, звону посуды, отборному мату, хмельному смеху и повизгиванию непотребных девок. Увидеть же невозможно было почти ничего из-за густого табачного дыма. Если про прокуренные помещения говорят, что можно вешать топор, то в таверне кроме традиционного колуна могли бы зависнуть его более массивные коллеги. Например, пилорама или гильотина.