Вовка в Троеклятом - [11]

— Слышь, Серенький, ой, пардон, Серега, скажи мне…

— Вовка, зови меня как хочешь. Я больше к Серенькому привык. Просто утром увидел Ягу с новым именем. Счастливая такая. Вот, и подумал, мож, волшба какая. Но, наверно не в этом дело? — Медведь лукаво прищурился. — Так что ты хотел спросить?

— Насчет ее и хотел поинтересоваться. Раз Клара ее внучка, то получается… — я замялся.

— Гы-гы! Ясненько, — как мне показалось, совсем неуместно развеселился медведь, — ты про мужика выспрашиваешь? Так нету никого. Во-первых, еще недавно, это была весьма солидная женщина преклонного возраста. А если к этому добавить отдаленность от Города, то желающих практически не было. Ну а во-вторых, что касается Клары, так она и не родная ей внучка. Ее настоящая бабка живет в Чертовых Чертогах. Это наша для виду ворчит и ругается. А сама — добрая душа. Как раз из тех, что добрых молодцев встречает-привечает, кормит, поит, путеводный клубочек дает, чтобы не заплутал бедолага. А та, из Чертогов, ее троюродная тезка, настоящая злыдня. Козни всякие строит, говорят, детишек хавает и, вообще, бррр… Вот Яна и забрала Клару к себе, а то пропала бы девка… Так что, Вовка, смотри, не прогадай. Прознают колдуны, что Яна помолодела — отбоя не будет.

Мы вновь замолчали, погруженные в свои мысли. Только Соловушка тихо бубнил свои монологи, обращенные к только ему ведомым воображаемым собеседникам: «Подумаесь, ну и сто, сто ты цай? А звать как? То-то зе. А я Вясеслав!»; «Ох, делов-то, собьялись: цай, цаевись, коель, коелевись… Вы бы есе сапозника позвали или пойтного, а имен все явно нету. А вот я… Язьесите пьедставиться — Вясеслав!»

— Ну, что, Вовка, надумал что-нибудь? — На этот раз первым нарушил молчание медведь.

— С вами, конечно, хорошо, но мне надо вернуться.

— Понимаю: семья, работа…

В этот момент Соловушка отвлекся от своих виртуальных встреч с высокопоставленными сановниками.

— Вовка, а сто такое ябота?

— Понимаешь, Славик, я хожу в определенное место, делаю там свое дело, а мне за это платят деньги.

— Знасит, ты, как я — гьябис! — Обрадовался разбойник.

— Да, нет. Это скорей меня грабят.

— Это, как? — Удивленно заморгал Соловушка.

— Мало денег дают.

— Тогда оставайся с нами. Мы вдвоем столько нагьябим…

— Отстань от него, — вмешался Серенький, — видишь, не просто сейчас Вовке.

Медведь, конечно был прав. Мрачные мысли готовы были поглотить меня целиком и полностью. Но тут мы вышли из леса, и тягостные раздумья улетучились.

Я просто обалдел. Опушка находилась на вершине холма. Вид, преставший взору, действительно был сказочным. Конечно, только для меня. Для моих спутников все было обыденно. Но на самом деле!..

От самого подножия холма маленькие деревушки и хутора, чередующиеся то с распаханными полями, то с небольшими лесочками и рощами, плавно подступали к городской стене. И как бы не умиляли взгляд белые мазанки, крытые соломой, по сравнению с Городом, они проигрывали во всех отношениях.

Город! Наверно, только теперь я окончательно осознал, что нахожусь в сказке. Потому как в реальной жизни ничего подобного не бывает. По крайней мере, ничего такого я в своей жизни не видел.

По левую сторону громоздилась туча замков. Множество шпилеобразных башен в совокупности напоминали бок гигантского ежа. И даже с этого расстояния было понятно, что попасть в каждый из них — не просто. Спиралевидные дороги, огибая скалы, вели к единственным воротам с неизменным подъемным мостом.

С другой стороны — все наоборот. Роскошные дворцы, казалось, совсем не нуждаются в защите. Ни высоких стен, ни рвов — ничего. Лишь живописные колоннады вокруг экзотических лестниц, спускающихся к неестественно синему морю.

Ну, а то что было посередине, вряд ли можно описать нормальным языком. И даже самый сумасшедший архитектор в своей больной фантазии не смог бы вообразить что-нибудь подобное. Там было все, полное смешение времен, стилей и направлений: улица теремов, выполненных в лучших традициях суздальского зодчества, сменялась островерхими домиками, крытыми красной черепицей; богатые, резные терема плавно переходили в уродливые домики европейского средневекового городка; дворцы соседствовали с халупами, резиденции королей — с убогими развалюхами бедноты.

В некоторых местах, словно фурункулы на гладкой коже, топорщились скалы, венчаемые мрачными замками, которым самое место — находиться среди своих собратьев в западной стороне.

— Вот, это и есть город, — прервал мои лицезрения Серенький, — раньше все было по-другому…

Как только мы собрались спуститься с холма. Соловушка буркнул:

— Я сейсяс.

И скрылся в лесу.

— Ему что, приспичило? — Поинтересовался я.

— Как же, будет он из-за такой ерунды в лес бежать. За золотом он. В Городе без денег нельзя. А Соловушка, то бишь Славик, когда еще свистеть умел, достаточно понаграбил. Заначка у него там. — Пояснил медведь.

Разбойник вернулся минут через десять.

Пока мы спускались с холма, медведь занялся моим ликбезом.

Оказывается, вначале все жили каждый в своей сказке и не соприкасались с героями других историй. Но однажды, неизвестный толи волшебник, толи колдун запалил Волшебную керосинку. И с тех пор все изменилось. Границы стерлись, образовалось пятнадцать только тридевятых царств, а кроме них… Море владений царей, королей, султанов. И не миновать бы постоянных войн, но Волшебная керосинка горела, и мир продолжал меняться.