Вовка в Тридевятом царстве - [4]
— Грандиозно! — не удержавшись, воскликнул Игорь.
— Ну, Вовка, погоди! — погрозила кулачком на дверь соседней комнаты Лена.
А Екатерина Петровна, едва сдерживая улыбку, кивнула:
— Я тоже согласна, хотя мне немножечко даже жалко Вовку.
— Тогда, друзья, — сказал Сергей Петрович, — прямо сейчас и приступим к реализации нашего плана.
Оглядевшись по сторонам, он решительно направился в прихожую. Там, подставив табуретку, Сергей Петрович открыл антресоли и стал доставать оттуда различные вещи: бамбуковую удочку с леской, огромный глобус, проектор, моток толстой верёвки с крюком на конце, акваланговую маску со шлангом. Захлопнув дверцы, Сергей Петрович спрыгнул с табуретки и в задумчивости приложил палец ко лбу.
— Думаю, всего этого нам будет достаточно. Теперь осталось вставить в магнитофон кассету и спрятать на время весь наш реквизит. Ты, Игорь, сейчас исчезнешь, а минут через десять ворвёшься сюда как сумасшедший. Для убедительности можешь сломать пару стульев.
— Сергей! — воскликнула Екатерина Петровна.
— Понимаю, понимаю, — кивнул головой Сергей Петрович. — Игорь, не надо ломать пару стульев. Сломай один.
— Серёжа!!! — Екатерина Петровна решительно задвинула стул поглубже под стол.
Сергей Петрович обвёл взглядом комнату.
— Ладно, Игорь, стулья отменяются. Ворвёшься просто как сумасшедший. Сумеешь?
— Сергей Петрович, он ведь уже целый год в театральной студии учится, — обиделась за друга Лена.
— Отлично. Тогда можешь исчезать.
Игорь спрятал в портфель собачий костюм, выбежал в прихожую и осторожно прикрыл за собой входную дверь.
А Сергей Петрович вынул из кармана носовой платок и протянул его Екатерине Петровне:
— Ты, Катюша, очень расстроена поведением сына, можно сказать, что расстроена до слёз, а Лена в это время должна смотреть на Вовку с немым укором. Понятно?
— Я не умею с немым, но постараюсь, — кивнула Лена.
— Отлично! Теперь — моя очередь. Я — строгий дядя — специально приехал, чтобы прочитать нерадивому племяннику скучное-прескучное нравоучение.
Сергей Петрович наставительно поднял указательный палец и придал лицу постное выражение.
— Ну как? Очень на меня противно смотреть?
— Очень! — воскликнула Лена.
— Отлично! Все по местам! — скомандовал Сергей Петрович. — Начинаем наше перевоспитание.
Екатерина Петровна, поднеся к глазам носовой платок, всхлипнула. Лена, поджав губы и выпучив глаза, изобразила немой укор. А Сергей Петрович, придав лицу строгое выражение, встал в позу, олицетворяющую назидание.
— Вовка! — хором позвали они.
Дверь в комнату отворилась. Из неё выглянули Вовка с Ральфом.
— Ральф, дядя Серёжа приехал! — радостно завопил Вовка.
Сергей Петрович укоризненно помахал пальцем перед Вовкиным носом. Потом придал лицу совсем постное выражение и строгим голосом продекламировал:
Тут Сергей Петрович сделал широкий жест в сторону всхлипывающей Екатерины Петровны и застывшей в немом укоре Лены.
— Что за мучения, опять нравоучения… — прошептал Вовка, виновато опустив голову.
А Сергей Петрович, украдкой поглядывая на часы, продолжил:
— Ох, что же за мучения! И тут нравоучения! — вздохнул Вовка, ещё ниже опуская голову.
Сергей Петрович подмигнул Лене:
— Что за мучения, всегда нравоучения! — тихо проговорил Вовка и тоскливо посмотрел на Ральфа.
Екатерина Петровна громко всхлипнула, а Сергей Петрович опять взглянул на часы:
— Что за мучения, одни нравоучения, — вздохнул Вовка и закрыл глаза.
— Да, Вова! Да… — Сергей Петрович прислушался, но в прихожей было по-прежнему тихо. — Да, и ещё раз — да! — произнёс он и, не зная, что ещё сказать, замолчал .
— Дядя Серёжа, я…
— Не перебивай, когда говорят старшие! — строго сказал Сергей Петрович.
— Но вы же все молчали! — воскликнул Вовка.
— Всё равно не перебивай. Даже тогда, когда старшие молчат, их нельзя перебивать. Это нехорошо… Гм… И невежливо… Гм… Быть вежливым — это хорошо… Э-э-э…
Сергей Петрович заложил руки за спину и стал медленно мерить шагами комнату. Вовка покорно плёлся за ним. Время от времени Сергей Петрович с отчаянием поглядывал на дверь, через которую должен был ворваться Игорь, хмыкал и произносил фразу: «Не пить рыбий жир, Вова, — это нехорошо. А пить рыбий жир, Вова, — это хорошо!»
Наконец прозвучал долгожданный звонок в дверь. Сергей Петрович даже подпрыгнул от радости и помчался открывать её. За ним с громким лаем кинулся Ральф.
На пороге стоял Игорь. Кепка у него сбилась на затылок, волосы из-под неё торчали в разные стороны, глаза дико блужда-ли, а губы расплылись в бессмысленной улыбке. Игорь глубоко вздохнул и заорал дурным голосом:
— Ура!!! Грандиозно! Ура!!!
Он подкинул вверх кепку и, чуть не сбив Сергея Петровича с ног, вбежал в комнату, продолжая орать диким голосом. Ральф в восторге от этой кутерьмы прыгал и тоже громко лаял. Пометавшись по комнате, Игорь схватил стул.
