Вот пришел папаша Зю… - [7]
— О, конечно, — понимающе закивали очкастые. — «Ноу-хау»! — и деликатно удалились.
— Хау-гау, — помахал им в ответ ручкой Генька и подтащил к SОНЬКЕ коробки с топливом.
Оставшись один, не считая бдительных охранников у дверей лаборатории, Генька быстро вынул из коробки две фирменные бутылки и сунул за светонепроницаемую портьеру. Вместо них вытащил из-за пояса шампанское и поставил в коробку.
— Ну вот, теперь можно и заправляться, — сказал довольно он сам себе и стал выливать содержимое бутылок в топливный куб.
Он вылил и шампанское, решив, что две бутылки на такое количество первоклассной водки картины не испортят. Ему эти сэкономленные бутылочки вечерком больше пригодятся. Но тут не вовремя пришла делегация с Валентином Юнашевым справляться о готовности машины, ещё какие-то непонятные ответственные личности шныряли, и Геньке так и не удалось достать из-за портьеры заныканные литровки.
Спать Генька лёг совершенно «на сухую». Лёжа в постели, он долго ворочался и всё думал, что вот у него там, в лаборатории… такая мировая заначка… Когда он до неё доберется?
«Поехали!»
Во вторник, 25 августа, в 10.00. Борис Николаевич со свитой спустился в лабораторию. Генька уже был там и возился у SОНЬКИ.
— Ну что, Кулибин ты наш, понимаешь… — обратился к нему Ёлкин. — Готова машина твоя?
— Как на Байконуре, Борис Николаевич! — весело отрапортовал тот.
— Ну, давай, главный конструктор, Королёв ты наш, продемонстрируй нам высший пилотаж. Надеюсь, скафандры нам не понадобятся?
— Разве что водолазные, Борис Николаевич, — сострил Валентин Юнашев. — Чтобы, так сказать, не потонуть в реке времен.
В лаборатории воцарилось оживление, что несколько сняло напряжённое ожидание предстоящего эксперимента.
— Значит так, Гений Иванович, — посерьёзнел Ёлкин. — Установка тебе такая будет: девяносто шестой год, конец осени. Страна та же, — улыбнулся Борис Николаевич. — А то занесёшь нас в какую-нибудь Зимбабве, понимаешь.
— Будет, как в аптеке, Борис Николаевич! — задорно крикнул Генька и включил нагрев куба с топливом.
Стрелки приборов зашевелились, задёргались, в кубе что-то заурчало, забулькало.
— Пошла реакция! — возопил Генька. — Щас винные пары подниматься будут, а мы их в змеевичок! По нужному руслу! Посмотрим, из каких потрохов их водчонка состоит. Мы их «Абсолют» снова в бражку перегоним — в матерное состояние, так сказать. Го-го-го! — возбуждённо гоготал Генька, колдуя у своей SОНЬКИ, как чёрт у котла.
И от того, что в этом его возбуждении и колдовстве было что-то дьявольское, всем, находящимся в лаборатории, стало не по себе…
— Ну, Бог не выдаст, свинья не съест. С Богом! — торжественно перекрестился Борис Николаевич.
Остальные поспешно сделали то же самое.
— Приготовились! — скомандовал Генька. — Даю на пульт «перемещение»!
Борис Николаевич поднял правую руку и помахал ею, как Гагарин.
— Поехали! — сказал он. Тоже как Гагарин.
— Пуск!
Тут закружилось всё, завертелось в вихрях времени и погрузилось в темноту и хаос…
…И приехали
— Ну ни хрена, блин! — послышался в темноте и хаосе голос Геньки. — Ничего не понимаю!
Голоса из свиты Ёлкина:
— Ай! Во колотит-то!
— Мама, роди меня обратно!
Голос Татьяны:
— Папа, с тобой всё в порядке?
Голос Ёлкина:
— Эт чё, промахнулись никак? Кажись, мы тогда попали, когда я под наркозом лежал.
Голос Геньки:
— Ё-моё, проклятые империалисты — на отечественном сырье работать нужно! Не та реакция пошла…
— Геня, ты так не шути…
Вдруг откуда-то возник знакомый для всех голос:
— Я благодарю вас, товарищи, за оказанную мне поддержку. Надеюсь, вы правильно сделали свой выбор, и я постараюсь оправдать ваше доверие в лице президента России…
Постепенно темнота рассеялась, вихри времени утихомирились, легли в свои русла. Борис Николаевич со свитой, Генька со своей машиной оказались на том же месте, откуда начали путешествие. Все стали оглядываться по сторонам, друг на друга и ощупывать себя.
— Ну чё, с прибытием, что ли? — неуверенно поздравил окружающих Ёлкин.
— Спасибо…
— М-да… — ещё более неуверенно промямлила свита.
— А чей это голос мы сейчас слышали? — спросил Борис Николаевич. — Что-то уж очень знакомый… Но не мой. И чего это он говорил от лица какого-то президента России? В России пока только один президент — это я.
— У меня мороз по коже пробежал от его голоса, — признался Валентин Юнашев.
— И у меня, — согласился Сергей Ястребженский.
— Что-то уж очень знакомый… — ревностно перебирал в памяти Борис Николаевич. — Никак не вспомню. С этим перемещением в голове все перемешалось.
— Геннадия Андреевича Зюзюкина это голос! — сказала Татьяна, начинавшая о чём-то догадываться.
— Он, родимый, — осклабился Генька. — У нас в девяносто шестом вся Сибирь за него голосовала.
— Ну и… чё, выбрали что ли? — недоумённо спросил Ёлкин.
— Вас же выбрали! — удивился Генька.
— Гений Иванович, вы что же нас в виртуальный мир перенесли? — с опаской поинтересовался Бородкин.
— Да я, вообще-то говоря… и сам не знаю, куда нас занесло, — почесал в затылке Генька. — Немножко не та реакция пошла… А SОНЬКА моя с норовом…
Все находящиеся в лаборатории с опаской переглянулись.
— Будем считать, что Геннадий Андреевич затесался в эфир случайно, — успокоил всех Ястребженский. — Вы же знаете, Борис Николаевич, как захламлён эфир.
![Свободных мест нет](/storage/book-covers/a8/a89cabb9af958067549ecba227c0d6e563113b84.jpg)
Герои рассказов – люди, которых в свое время называли «простыми советскими гражданами» – со своими горестями и радостями, своими перипетиями и сложностями жизни. Порой смешные и трогательные, порой несчастные и даже трагичные. Но всех их объединяет одна тема – тема «маленького человека» в этой жизни.
![Мир сцены](/storage/book-covers/06/06f8b5b37a520d8d7b24e6e09ba803a237c89d92.jpg)
В данной книге представлены фрагменты из произведения Джерома К. Джерома «Мир сцены» (Stage-Land: Curious Habits and Customs of Its Inhabitants, 1889) о некоторых типах сценических героев.
![Путь к вершине](/storage/book-covers/d6/d67ff88973607cb6f9a8679b53e3d0b513ae0575.jpg)
Герои многих произведений Владислава Егорова — наши современники, «воспитанные» недавней эпохой застоя и показухи. Их деяния на поприще бюрократизма и головотяпства стали предметом пристального внимания писателя. Его творческую манеру отличают социальная значимость и злободневность, острота сатирического мышлении, парадоксальность сюжетных построений, широкий диапазон иронии — от добродушного юмора до едкого сарказма.
![Рассказы](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Bidiot-log ME + SP2](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.