Вот Иуда, предающий Меня. Мотивы и смыслы евангельской драмы - [22]

Но, с другой стороны, это и не те деньги, которые платятся за одноразовую, не очень большую услугу. С чего это власти так расщедрились?

Выследить Христа мог, в принципе, любой мальчишка со двора Каиафы или Анны: Учитель особо не таится, и отыскать Его не так уж трудно. Даже и выслеживать особо не надо: Иисус часто ночует в доме Марфы, Марии и Лазаря, и это известно. Взять Его там или по пути туда — невелика проблема.

Но беда в том, что просто арестовывать Его бессмысленно. Им нечего Ему предъявить такого, что тянуло бы на смертный приговор. А на меньшее они не согласны, ибо, как и Иуда, ищут убить Его, а не просто вызвать на разговор в суде, чтобы потом извиниться и отпустить восвояси. Они же прекрасно знают, что Он остер на язык и за словом в карман не лезет. Такой суд запросто станет ареной их собственного позора.

И раз они аж «обрадовались» приходу Иуды и сразу согласились выдать ему «премию», значит, он не просто открыл им местонахождение Христа, а принес некую важную и ценную информацию. С тем незначительным нюансом, что совершенно лживую, но… цель оправдывает средства.

* * *

Лукавый свидетель издевается над судом, и уста беззаконных глотают неправду (Притч. 19: 28).

С большим удовольствием глотают, добавлю я. Они законники, а не разбойники с большой дороги. Они хотят осудить и убить Христа, но должны иметь для этого законное основание, и такое, чтобы Он не смог выкрутиться. Иначе проще было бы наемных убийц к Нему подослать.

И еще они получают роскошный предлог устроить тайное судилище, а не публичное, как полагается по Закону: все должно быть сделано быстро, очень быстро, этого требуют интересы страны и народа.

Иуда говорит им нечто такое, что в глазах Закона обрекает Христа на смерть. И это нечто очень весомое, что заставляет коэнов ^[38] изменить свой первоначальный план и договориться об аресте Христа до Пасхи. Хотя изначально они хотели арестовать Его после праздника.

За два дня до Пасхи собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника, по имени Каиафы, и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе (Мф. 26: 3–5).

Иуда их планы рушит и рассказывает им нечто, что заставляет коэнов пойти на риск возмущения в народе, лишь бы арестовать Христа до Пасхи.

Что он им мог наплести?

Он должен был убедить и священников среди них, и политиков, в первую очередь первосвященника Иосифа Каиафу и его тестя Анну. А Каиафа намного больше политик, чем первосвященник.

Скорее всего, он, во-первых, обвиняет Иисуса в богохульстве — это не сложно, если преподнести действительно сказанные Им слова под определенным углом. И тем более если поделиться с властями Его притязаниями на Богосыновство, озвученными в апостольском кругу. Во-вторых, вероятно, предупреждает, что на Пасху намечено восстание в Иерусалиме: а восстания Каиафа боится больше всего, и кровавая каша в городе, где на праздник собирается до миллиона человек, — его ночной кошмар. Единственная возможность предотвратить такой исход — нанести упреждающий удар и арестовать смутьяна. Времени осталось мало, говорит Иуда, надо действовать решительно и быстро.

Но у нас нет свидетелей! — говорят ему коэны. И их действительно нет — потом, на рассвете в пятницу, они будут судорожно искать хоть кого-нибудь, кто убедительно выступит против Христа.

Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли… (Мф. 26: 59, 60)

Я буду вашим свидетелем! — по всей видимости, обещает Иуда. И для коэнов это неслыханная удача: человек из Его ближайшего круга согласен и готов свидетельствовать против Него. Есть чему обрадоваться! Ради такого они даже закрывают глаза на то, что Иуда — единственный свидетель, хотя, по Закону Моисея, их должно быть как минимум два. Может быть, Иуда обещает так повернуть дело на суде, чтобы заставить Христа Самого свидетельствовать против Себя — как оно и выйдет в реальности: самые тяжелые обвинения, с точки зрения законников, Он наговорил на Себя Сам. Тогда свидетелей в итоге будет два, а что один из них при этом будет обвиняемым — так всякое бывает.

Такая помощь стоит тридцати сребреников.

Они обрадовались и согласились дать ему денег; и он обещал, и искал удобного времени, чтобы предать Его им не при народе (Лк. 22: 5, 6).

Чтоб наблюдать все от начала до конца в первых рядах ^[39].

Тайная Вечеря

Он был мне больше, чем родня,

он ел с ладони у меня,

а тут глядит в глаза,

и холодно спине…

В. Высоцкий

Первая часть драмы позади: Иуда, один из Двенадцати, возненавидел Христа до смерти, замыслил Его погубить и замысел свой воплотил не без прибытка для себя. Впереди их последняя совместная трапеза, на которой он будет как друг и как близкий, Христос умоет ему ноги, как прочим, и подаст хлеб и вино, причащая Плотью и Кровью наравне с остальными. Но зачем это Христу?

Зачем Он допускает предателя на Вечерю, зачем разделяет с ним последние часы, которые мог бы провести в кругу по-настоящему верных друзей? Почему не ограждает от изменника святыню? Зачем допускает его к самому сердцу таинства? И не только таинства, просто — к самому Своему сердцу, в прямом, прямее быть не может, смысле.