Вот и лето прошло... - [16]
— Что это… такое?
— Я же говорил: люди ждут.
Фролов перегнулся через окаменевшего друга и распахнул дверцу с его стороны.
— Прошу, любимец публики!
Было бы наивным считать, что описанная сцена разрешила все проблемы. Нет, хотя в этот день Илья Ефимович перед лицом заинтересованной общественности с готовностью дал обещания, — он с той же готовностью вполне мог забыть эти очередные обещания, как и все предыдущие.
Однако история эта, конечно, получила огласку. Над Ильей Ефимовичем подтрунивали друзья и сослуживцы. Даже генеральша Анна Дмитриевна при случае намекнула Беленькому на возросшую его популярность в кругах общежития. Но и это все Илья Ефимович стерпел.
И лишь когда на какой-то планерке в его адрес отпустил шпильку первый зам Чубарев, вот тут уж Илью Ефимовича задело за живое и в нем взыграло ретивое! И он принялся действовать с той вулканической энергией, на которую был способен, если уж принимался за дело. Стало возможным всё, что прежде было невероятным. Появились нужные материалы, появились рабочие руки, появился стремительный план переселения внутри общежития и даже получения дополнительной квартиры в исполкоме, результатом чего было освобождение учебной комнаты от жилья и кухни из-под склада.
Умел Илья Ефимович работать, ух как умел! Когда хотел.
Из учебной комнаты уже вынесли кровати, и девушки расставляли чертежные комбайны, раскладывали учебники на полках, подключали настольные лампы.
Долговязая Галина огляделась с высоты своего роста.
— Хорошо-то как, девочки! Не надо больше по комнатам горбатиться…
— Тебе бы и так не пришлось, — заметила Лиза Лаптева. — Прапорщик Семенов получил казенную жилплощадь.
— А ты откуда знаешь? — удивилась Галина. — Он же только позавчера…
Лаптева сдунула челку со своего хитрого глаза и туманно сообщила:
— У кого миленок — прапорщик, а у кого — разведчик!
Девчонки засмеялись. Одна только соседка Веры тощая Ирина сохранила серьез и призвала всех к делу:
— Я предлагаю: развернем столы. Тогда свет будет из окна. А лампы поставим слева, чертим ведь правой рукой.
Лаптева и тут не промолчала.
— А я — левша!
— Мы тебе поставим персональный стол, — пообещала Галина.
— Мерси, — раскланялась Лаптева. — Галочка, а я давно хотела спросить: где заказывают персональную раскладушку?
Галина насторожилась.
— Какую еще… персональную?
— Ну на обычной вы же с Семеновым в длину не поместитесь!
Девушки снова захихикали. А Галина треснула Лаптеву рейсшиной промеж лопаток.
На кухне пятого этажа, освобожденной от склада, тоже кипела бодрая работа. Девушки протирали плиты, накрывали клеенкой столики, расставляли посуду на полках и развешивали ложки-поварешки на крючках.
А из духовки одной из плит Вера уже торжественно вынимала пышный румяный пирог.
Вездесущая Лаптева влетела в кухню, мгновенно сориентировалась на кулинарное чудо и затараторила:
— Первый не комом! Первый не комом! Тьфу-тьфу-тьфу!
Вера молча отмахнулась от нее, сосредоточенно выложила пирог на блюдо и приступила к нему с ножом. Девушки нетерпеливо пробовали, обжигались и приходили в восторг, выражаемый невнятными, но красноречивыми стонами:
— У-у! М-м! В-в-в!
Пирог таял на глазах.
— Стойте, голодающие! — опомнилась Милочка. — Оставьте хоть кусочек Фролову, он заслужил.
— Ой пират, он закружил голову бедной девочке, — запричитала Лаптева.
— С ума сошла? — возмутилась Милочка. — Он же совсем старый!
— Ну и ничего, что старый, — утешила Лаптева. — Тебе же его не варить!
Девчонки, нетерпеливо ожидавшие очередную лаптевскую шутку, радостно прыснули. А тут еще в кухню заглянул Фролов.
— Телепатия! — восхитилась Лаптева.
Общий смех усилился. Фролов глянул с подозрительностью.
— Как устроились? Может, что не так…
— Всё так и только так! — заверила Лаптева.
И протянула ему ломоть пирога на тарелочке.
— Просим отведать. С благодарностью по случаю открытия нового пищеблока. Не побрезгуйте.
Фролов, поколебавшись, отщипнул кусочек и попробовал. Вера затаив дыхание следила за его реакцией. Он тщательно и деловито прожевал, закатил глаза и выдал уже знакомые звуки:
— У-у! М-м!
— Нравится? — обрадовалась Вера.
— Не то слово!
Он отправил в рот уже не кусочек, а весь ломоть.
— Видите, вкусно, — наставительно сказала Лаптева. — А вы с нами дружбу не водите. Вы что, очень не любите женщин?
Она спросила это шутливо, но Фролов, проглотив пирог, ответил всерьез:
— Не люблю. Очень!
От его прямого ответа возникла неловкая пауза, которую неожиданно разрядила Милочка:
— Это вы женщин не любили, пока нашу Веру не встретили.
— Людмила! — возмутилась Вера.
Но Лаптева быстренько сориентировалась.
— Да нет, Верочка, просто Мила имела в виду, что ты постараешься и найдешь ту единственную женщину, которую Виктор Петрович обязательно полюбит.
— Вряд ли! — хмуро отрезал Фролов, — И вообще, как это только могло в голову прийти…
Он умолк. Вера насторожилась:
— Что именно?
— Да это… сваха. В наши дни!
— Люди ищут друг друга во все дни, — спокойно ответила Вера.
А Лаптева оскорбилась за подругу.
— У Верочки, между прочим, еще бабушка свахой была. Профессиональной! Полгубернии сосватала. И даже самого губернатора!
— Так ему и надо, губернатору, — усмехнулся Фролов.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.