Вот и лето прошло... - [17]

— Неостроумно! — отрезала Лаптева. — И мама у Веры тоже все село переженила. Хотя при этом была первой женщиной-трактористкой.

— Ага, — съязвил Фролов, — целая династия.

— Да, династия! — с вызовом подтвердила Вера. — И вдруг улыбнулась: — А хотите, правда, я вам хорошую невесту сосватаю…

Она не успела договорить — отшатнулась от нервного вскрика Фролова:

— Нет!!!

Когда точно это у нее началось, Вера не помнила.

Вообще-то все женщины, ну пусть не все, но абсолютное большинство, по своему характеру — сводни. Вряд ли найдется женщина, которая не только в кругу друзей, но даже придя в незнакомый дом и узнав, что там имеется потенциальная невеста, тут же бы не воскликнула: «Вы знаете, у моей соседки (или: «…у моей тети», или: «…у моей сотрудницы») есть замечательный парень, я вас непременно познакомлю!» Конечно, словечко «сводня» имеет пренебрежительно-отрицательный оттенок. А между тем, если разобраться, ничего плохого нет в том, чтобы СВОДИТЬ людей. Помогать найти друг друга в этом «безумном, безумном, безумном мире», имеющем почему-то тенденцию не столько людей соединять, сколько разлучать их. И если женщины по своему изначально-природному складу противятся такому огорчительному положению вещей, то честь им только и хвала!

У Веры это началось, пожалуй, с самого детства. Когда мальчишки и девчонки под оглушительный свист и всеобщий смех гоняли по селу очередных малолетних «жениха» и «невесту», Вера одна не смеялась, а становилась на их сторону, уговаривая не стыдиться, а наоборот, с гордостью нести эти почетные звания. За что неоднократно получала по шее от и без того разъяренного пацана-«жениха».

И позже, в школе, увидев намалеванное на стене или выцарапанное на парте «Ваня + Маня = любовь!», она не хихикала вместе со всеми над слагаемыми этого извечного уравнения, а всерьез опекала их, защищала от гонителей и хулителей. За что тоже получала свои синяки и шишки. Причем порою с обеих сторон.

А может, и верно, это у нее было «династическое», фамильное? Бабушка Веры действительно трудилась в качестве профессиональной свахи. И плюньте в лицо тому, кто скажет, что кусок хлеба, зарабатываемый этим трудом, достается легче, чем любой иной. Это только в старинных водевилях сваха — лицо смешное, суетливое и вздорное. А на самом деле сколько нужно ума и хитроумия, какое тонкое требуется знание характеров и понимание нравов! Сваха — это психолог и полководец, актриса и математик, вдохновенный продавец и расчетливый покупатель… И еще сваха — это, увы, человек, умеющий смирять свою гордыню, ибо когда тебя гонят в дверь, надо уметь вернуться в окно. Бабушка Веры обладала всеми этими способностями, и слава о ее мастерстве гремела по всей губернии. Ну разве что только про сватовство лично господина губернатора — это она сама приврала, распустила слушок для престижа и в целях саморекламы. А как же, реклама — двигатель не только торговли.

Мать Веры тоже сватала. Но уже совсем по-иному. Комсомолочке тридцатых годов, боевой трактористке, местной Паше Ангелиной — ей, конечно, негоже было делать сватовство профессией. Но материнские гены и азартный характер привели к тому, что она сватала, как сказали бы сегодня, из спортивного интереса. Самые невероятные дуэты, самые несходные натуры. Все говорили: ни за что! А она отвечала: хотите на спор? И совершала невозможное — сватала. И между прочим, сосватанные ею противоположности жили впоследствии куда лучше и дружнее тех, кого безусловно считали созданными друг для друга. Все изумлялись, пытались разгадать ее секреты. Но скорее всего весь секрет в том и состоял, что не только в физике однополюсные заряды отталкиваются, а разнополюсные — очень даже притягиваются!

Для Веры сватовство не было работой, как для бабушки, и не было игрой, как у мамы. А было это… ну как бы вам сказать?.. это было просто естественной ее жизнью. Как с деревенского детства повелось, так и приехав в семнадцать лет на работу в город, Вера увидела в общежитии множество одиноких — и решила, что одиноких быть не должно. Совсем. Или хотя бы должно быть меньше.

Через год из пятерых соседок — тогда еще жили по пятеро в комнате — осталось только двое, считая саму Веру. Слава о ее таланте загремела на всё общежитие. Приходили девчонки и женщины, просили. Вера никому не отказывала. Иногда получалось, иногда нет. Но все-таки чаще — да. И потому слух о ней очень скоро вылетел за пределы общежития, достиг комбината, затем распространился и в городе.

Круг заинтересованных лиц расширился. Не только за счет кандидатур для бракосочетания, но и за счет представителей общественных организаций, с пристальным интересом и некоторой растерянностью приглядывавшихся к непривычному явлению. Обвинить Веру, скажем, в тунеядстве или в утаенной от фининспектора работе на дому было невозможно: сватала Вера бескорыстно и в свободное от ткацкого труда время. Один рубака, горячая голова, хотел было применить к ней испытанное и бьющее наверняка «моральное разложение». Но головы попрохладнее и поумнее остудили его, указав на то, что тут уж, наоборот, если можно так выразиться, наблюдается «сложение».