Вот это поцелуй! - [28]
Рамон расстегнул ремень, брюки сползли к его ногам, а сам он устроился в пресловутом кресле, положив руки на подлокотники, весь расплывшись в улыбке и гнусно поблескивая похотливыми глазками.
Это что же я должна сделать? Что я должна сделать, Рамон? Это самое? Ах вот как! Вот, значит, что было у тебя на уме! Кажется, я не ошиблась… И я должна встать на четвереньки, если я правильно тебя поняла. Ах ты, гаденыш! Ну, ты мне за это дорого заплатишь, Рамон! Я еще на тебе отыграюсь! Грязный маленький дегенерат! У него, оказывается, встает, когда несчастная домохозяйка опускается перед ним на четвереньки. Ах ты, гаденыш!
У Района были трусы с широким эластичным поясом с подписью Кельвина Кляйна; я вообще-то ничего не имею против Кельвина Кляйна, но нахожу, что такой лейбл в подобном месте – это просто ужасно и совершенно антисексуалыю. Нуда ладно… Рамон вытащил из прорези свой чудной член, о котором я уже рассказывала, одновременно жутковатый и прелюбопытный. Во рту он оставлял странное ощущение. Мне показалось, что он влез мне в глотку и забирается все глубже, как сонная змея. Еще у Рамона были красивые яйца, а это у мужчин встречается реже, чем принято думать. Ну, короче говоря, я взяла в рот, и, надо признать, не без удовольствия. И я сама уже начала было возбуждаться…
И вдруг как раз в эту минуту все испортили. Начисто испортили.
Я внезапно почувствовала, что меня трахают сзади! Ей-богу. Я ни сном ни духом и вдруг чувствую, как что-то твердое проскользнуло у меня между ног… и готово дело! Да, меня трахнули, да еще как! Я даже вскрикнуть не успела. А Рамон мне и говорит: «Познакомься, это мой кореш».
Я знала, что у Рамона есть два дружка, примерно того же сорта. Фрэнк играет с ними в покер, а я частенько сталкиваюсь с ними на территории кампуса; сказать по правде, не знаю, на каком они факультете; один раз они даже угостили меня выпивкой в кафетерии, но не могу сказать, что мы с ними близко знакомы. Доказательство? Ну вот, я же не могла себе представить, что они такое устроят. Какую-то долю секунды я пребывала в ступоре от изумления.
Что они себе думают? Что они вообразили, черт? Я высвободилась и вскочила на ноги. «Очень сожалею, – сказала я им, – но со мной такие штучки не проходят!» И мгновенно натянула брюки. Рамон держал в руке напряженный член и смотрел на меня, полный возбуждения и ярости. Двое других (тот, что меня трахнул, пытался засунуть свое орудие в слишком тесные плавки) переглядывались, вероятно размышляя, что же будет дальше. Что-то было в этих двух кретинах угрожающее. Кино насмотрелись.
Мой дружок в плавках был ко мне ближе, чем другой. Прежде чем вновь заговорить и призвать их к благоразумию, я ударила его прямо в лицо. Открытой ладонью, но со всего размаха, так что он взбрыкнул ногами и повалился навзничь.
Увидев это, второй бросился на меня. Я повернулась на одной ноге, чтобы уклониться от летевшего на меня тяжелого тела, – а я ведь вообще очень ловкая и быстрая в движениях, это при моем-то весе, – и его руки ухватили пустоту, зато я со всего размаху саданула его по спине локтем. Кажется, больно. Я надеялась, что это послужит ему уроком.
Что до Рамона, то он, похоже, не знал, плакать ему или смеяться. Все произошло настолько быстро, что он так и сидел, как приклеенный, в кресле.
– Нет, слушай, у тебя с головой все в порядке или как? – спросила я его. – Вы что, все больные?
Он рывком, с досадой натянул брюки и, опустив голову, застегнул пояс. Двое других с трудом собирали себя по частям. Глупые мальчишки, да и только. Я подняла поваленный стул и посоветовала им впредь угомониться, если они не хотят, чтобы я рассердилась всерьез.
Фрэнку я об этом инциденте не рассказала. Сразу пошла в душ, а потом мы с ним позавтракали, и он отправился на факультет. Я не хотела поднимать шум.
Он вечно из-за чего-то нервничал, чего-то боялся. Мы были знакомы с одним преподавателем, профессором биологии, которого здорово избили, когда он вылезал из машины; бедняга год приходил в себя после этого и все равно вздрагивал при малейшем шуме, беспрестанно оглядывался, а его жена рассказывала, что по ночам он часто просыпается в холодном поту.
Вообще-то, как правило, преподаватели, которые спят со своими учениками, девчонками или парнями, в конце концов попадают в передряги, а те из них, что таскаются по темным улицам, членососы, чтобы не сказан, больше, люди определенного возраста, которых по-прежнему тянет на молодую плоть, рано или поздно получают по полной. Фрэнк принимал успокоительное, был молчалив, часто смотрелся в зеркало, жевал очень осторожно, запирал дверь на ключ и по окончании занятий тотчас же возвращался домой. Вот что он заработал: страх.
Я сказала ему тогда: «Фрэнк, послушай меня внимательно. Ты ведь знаешь, кто с тобой это сотворил. Не вешай мне лапшу на уши, ладно? Я ими займусь. Это моя работа. Я ими займусь, но я должна знать, кто это был. Ты должен мне сказать».
Но я из него так ничего и не вытянула. С другой стороны, я вовсе не собиралась умолять его сказать мне правду. Я не понимала, почему он молчал, но не хватало мне только каждое утро бросаться перед ним на колени. Тем хуже для него! Может, у него развяжется язык, когда еще раз отлупят… Лично я умываю руки.
Однажды в дом к Мишель врывается мужчина в маске, жестоко избивает ее и насилует. Когда преступник исчезает, Мишель не заявляет в полицию по разным причинам. Этот чудовищный эпизод бередит ее детские психологические травмы, пробуждает воспоминания об отце – серийном убийце. Мишель противна роль жертвы, она хочет найти насильника, но вовсе не для того, чтобы сдать полиции – нет. В Мишель проснулись скрытые инстинкты…
"Трения" — стилизованная под семейный роман жестокая жизненная история, где герой, этакий современный Зорро или Робин Гуд, увязнув в запутанных связях и отношениях, разрываясь между любимыми женщинами и пытаясь сладить с семейными демонами, ищет — и находит — нетривиальные решения. Сам джиановский текст при этом напоминает верхушку айсберга: трагические причины конфликтов и их эмоциональные следствия скрыты в глубинах авторского воображения. Тайны участников драмы намечены лишь тонкими штрихами, за которыми читателю предлагается угадать истину.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.