Вот что неприятно - [2]

— Вакуум так вакуум, — снисходительно изрек Медден. — Что ты с ним хочешь делать?

— Ничего не могу, — с сожалением ответил Биндер.

— Гм, оно должно на что-нибудь годиться.

— Я просто покрасил им конец палочки, — сказал Биндер. — Вакуум очень легко сделать. Я думал предложить его военному ведомству. Для непробиваемой одежды, знаешь ли… Его можно накрашивать на ткань.

Медден замигал глазами.

— Представь себе, что это пуля, — вздохнул Биндер. Он взял линейку и ткнул ею в конец палочки. Раздался звук, появилась дымка. Но линейка не ткнулась в палочку. Палочка пробила ее насквозь, и в линейке появилась дырка.

— Если пуля ударяется в ткань, покрытую твердым вакуумом, то отбрасывает ее в сторону в виде пыли, — пояснил Биндер. — Если человек одет в покрытую вакуумом одежду, то в него можно стрелять из пулемета, даже из пушки, и с ним ничего не будет.

— Ага! — обрадовался Медден. — Прекрасное патриотическое изобретение! Что сказало правительство?

— Не стоит показывать правительству, — с сожалением сказал Биндер. — Человек в одежде из твердого вакуума не сможет сесть.

Медден взглянул вопросительно. Биндер указал на блестящий конец палочки:

— Пусть это будет «кормой» его штанов. — Он притронулся предполагаемой «кормой» чьих-то штанов к сиденью стула. Палочка прошла насквозь. Осталась дырочка.

— Гм, — произнес Медден. — Придется ему сидеть на полу.

Вместо ответа Биндер прикоснулся блестящим концом к полу. Конец прошел насквозь. Биндер сказал, все еще согнувшись:

— У меня не хватает духу выпустить ее из рук. Она уйдет до центра Земли. Наверно, уйдет.

Изобретатель вакуума выпрямился и зажал палочку в тиски.

— Я думал, тебе это будет интересно, Джордж. Ну, в чем у тебя неприятности?

Медден отмахнулся от вопроса. Ему представился некто в одежде, поблескивающей, как конец деревянной палочки. Некто сел, и Медден увидел, как некто проваливается сквозь стул, сквозь землю, сквозь скалы, все вниз и вниз, без конца. По-видимому, в качестве одежды твердый вакуум не годился. Но тут Медден хлопнул себя по колену.

— Вот что! Дай им, — авторитетно сказал он, — «корму» на штанах обыкновенную. Людей туда, во всяком случае, не часто ранят.

Но Биндер покачал головой и вздохнул:

— Человек может споткнуться. Если он упадет ничком, будет все равно, что есть на… словом, как обычно, Джордж. А в сражении человек делается невнимательным и не смотрит, куда ступает.

— Это верно, — согласился Медден.

Он отхлебнул из стакана. Биндер махнул рукой и сказал:

— В чем у тебя дело, Джордж?

Медден откашлялся. Неприятности у него были. Но Биндер задал ему задачу, а Медден был не такой человек, чтобы оставить умственную задачу нерешенной. Он поднял руку.

— Все ясно, — строго сказал он. — Как же ты не догадался? Ты можешь накрасить эту штуку на ткань. Возьми зонтик и выкрась в твердый вакуум. Потом возьми его за ручку и открой ты полетишь. Закрой зонтик — и опустишься.

Но Биндер опять покачал головой.

— Иногда самолеты переворачиваются колесами кверху, — рассудительно заметил он. — Такое бывает. А если он ударился оземь, перевернувшись… И потом, Джордж, куда можно повесить такой зонтик? Нет, Джордж, это просто одно из тех изобретений, которые по идее хороши, но непрактичны. — Тут он вздохнул и прибавил ободряюще: — Что у тебя на душе, Джордж? Ты говорил, что у тебя неприятности?

Медден вздохнул в свою очередь.

— Да все мой парень, — сказал он. — Поднял старуху «Джезебель» на стапеля и говорит, будто нужна новая машина. Захотелось ему истратить тысячу двести долларов! Надо, видишь ли, быстрее возить людей на рыбные места! И я должен взять деньги из банка, чтоб тратить на машины!

Биндер утешал своего друга чем мог, но Медден оплакивал тысячу двести долларов и был безутешен. В конце концов Биндер сказал неуверенно:

— Джордж, я могу предложить кое-что. Мой твердый вакуум не годится ни для самолетов, ни для коктейлей. Но это хороший вакуум. Я могу накрасить его на носу «Джезебели», и он потащит ее. Он заставит ее бегать быстрее, да еще сэкономит бензин.

Медден замигал.

— И это должно быть безопасно. Корабли и лодки ни на что обычно не наезжают. И вакуум будет только на носу, а все остальное его уравновесит, так что он не умчится в небо. И корабли вроде не переворачиваются. И потом я могу накрасить его на парусину, а не на доски, чтобы его можно было снять. Давай попробуем, Джордж!

Придя к другу, Медден был подавлен, но теперь он воспрянул духом. Он был огорчен, но теперь утешился. И он был скуповат, а предложение Биндера могло сэкономить ему деньги.

Друзья поехали в такси, в ногах у них стояли две жестяные банки с материалами для нанесения твердого вакуума на нос рыбачьей шхуны. Медден так радовался, что громко пел, отбивая такт деревянной палочкой с вакуумом.

— Ну, Джордж, — сказал ему Биндер, — не нужно принимать все близко к сердцу. Мы можем попытаться, но в этом мире много разочарований. Может случиться что-нибудь, о чем мы не подумали.

— Чепуха! — возбужденно воскликнул Медден. — Признаюсь, я не ожидал, чтобы один из моих друзей оказался гением, но я должен был догадаться! Я не удивлюсь, если «Джезебель» с твоей штукой на носу будет делать десять узлов. Покрась ее всю, ладно?