Вот брат твой!.. - [71]

Костя встретил Яшку с распростертыми объятиями и тут же кинулся собирать на стол. Появилась бутылка, что буквально осчастливило Яшку, совершенно ожесточившегося от двухдневной трезвой жизни. Пока Костя суетился с закуской, Яшка не утерпел и налил себе полстакана. Одним духом выпил, занюхал коркой и почувствовал, что жизнь снова обретает вкус и краски.

Как Яшка и ожидал, Костя скривился, услыхав о предложении заняться старыми делами.

Нет, он не имел ничего против хороших денег, но воспоминание о пережитом десять лет назад на озере вызывало у Кости неприятный холодок в груди. Хотя в тот раз, думал он, ему повезло: подумаешь, по зубам съездили, а подкараулят опять — просто так не отпустят. Страх перед охотниками так и не выветрился у Кости, и он за целый месяц, что прошел после возвращения их с приисков, даже не заглянул к Яшке — помнил и про озеро, и про то, как едва не попался, когда охотники устроили ему засаду у околицы.

Но Яшка успокоил приятеля. Сказал, что времена изменились и никто теперь не помешает им заниматься делами. Так что пусть Костя приходит в Ярышкино и живет у Яшки, потому как отец с матерью умерли и теперь Яшка хозяин в доме.

Такой поворот Костю несказанно обрадовал. Жизнь в родном доме была не жизнь, а мучение. Мать не давала никакого покоя, требуя, чтобы Костя устраивался на работу и приносил в дом деньги, но он не хотел и слышать об этом и потому ухватился за Яшкино предложение двумя руками. Быстро собрав свой нищий скарб, он в тот же день ушел вместе с Яшкой в Ярышкино.

Сказав, что отныне никто не помешает им, Яшка в определенной степени преувеличивал. Помешать могли, и прежде всего участковый уполномоченный, настырный и неутомимый Филипп Баринов. Он мог в любое время проверить, работает или нет недавно вернувшийся в деревню Яков Наконечный, и врубить на всю катушку, если окажется, что Яшка до сих пор разгоняет облака.

Надо было как-то оградиться от уполномоченного, и здесь лучшим прикрытием был лесхоз. С ним всегда можно было заключить договор на сбор ягод и грибов, смолы и лечебных трав, кедровых орехов и всякой разности, которую в избытке производит сибирская тайга.

Именно таким документом и обзавелись Яшка с Костей. Он открывал им свободный доступ в тайгу и надежно защищал от всех уполномоченных на свете, и под этой эгидой они повели планомерный лесной разбой. Правда, вскоре выяснилось, что тайгу теперь охраняли, что верстах в двадцати от Ярышкина стоит кордон, которого раньше не было и в помине. Это заставляло все время держаться настороже, но, слава богу, оказалось, что егерь, живущий на кордоне, скорее числится таковым, ибо по своему возрасту вполне годится Яшке и Косте в деды. Понаблюдав за ним, они уяснили, что такой егерь им не помеха. Старик сиднем сидел на своем кордоне, а если и выходил когда, то лишь для того, чтобы покосить с краю леса. В самом же лесу Яшка с Костей его никогда не видели и скоро перестали считаться с ним.

Вольготная жизнь продолжалась почти год. Подгоняемые лишь одним — побольше добыть, на медведей почти не охотились. Медведя надо было долго выслеживать, да и охота на него была небезопасна, и они полностью переключились на лосей и косуль. На них и охотиться было легче, и мясо пользовалось большим спросом. Деньги текли в карман, но, как вода в верше, в нем не задерживались. Продав мясо, Яшка с Костей накупали водки и неделю, а то и больше не показывались из дома. Пили, играли в карты и пели надрывные блатные песни. Напившись, засыпали, перепутав дни и ночи, а проснувшись, первым делом тянулись к бутылке.

Но с лета сорок шестого все круто изменилось. Куда-то исчез старик-егерь, а вместо него на кордоне объявился тридцатилетний хваткий мужик, который сразу же дал понять: с ним шутки плохи. Если старик почти не вылезал с кордона, то этот почти не жил на нем. Сутками, в дождь и в вёдро, мотался по тайге и мог в любой момент свалиться как снег на голову.

Это в масть не ложилось, и Яшка с Костей кинулись узнавать, кто такой, каким ветром занесло на кордон. Оказалось, старикан ушел на пенсию, и теперь всеми делами заправляет этот самый хват. Фронтовик. Фамилия — Денисов. Узнали даже и то, что у Денисова нелады с легкими, и тут же прилепили прозвище — «Чахоточный».

Но какой бы ни был, а легкой жизни пришел конец. Теперь все приходилось делать с оглядкой, но даже и это не всегда помогало. Несколько раз егерь буквально заставал их на месте, но спасало хорошее знание леса, чего пока не хватало егерю. Пока он соображал, в какую сторону податься, чтобы отрезать браконьерам путь к отступлению, Яшка с Костей потайными тропами уходили в глубь тайги, а оттуда пробирались на заимку, которую построили хотя и неподалеку от деревни, но в укромном месте, которое не всякий мог отыскать. Заимка, по сути, была вторым домом, где они жили неделями. Туда сносили добычу, там хранили ее, оттуда Костя отправлялся по деревням сбывать мясо.

И вот всему этому благополучию грозил полный разор. Рано или поздно егерь должен был выследить их, застать с поличным, и это были не выдуманные страхи, а реалии ближайшего будущего. Егерь становился профессионалом на глазах. Его поведение в лесу отличалось трезвостью и разумностью, он уже не тыркался, как слепой котенок, а действовал точно и рассчитанно, и Яшке с Костей с каждым разом приходилось выкладываться до конца, чтобы уйти от погони.