Восточный проект - [14]

Прежде чем вплотную заняться раненым, Бронислав решил побыстрее завершить осмотр обломков, там, где такая возможность еще представлялась. К самому фюзеляжу пролезть было чрезвычайно трудно, там здорово чадило и местами вырывались языки пламени.

Но если уже один человек оказался живым, то, может, еще есть кто-нибудь, кому нужна его экстренная помощь? Однако дальнейший осмотр практически ничего не дал, хотя еще два трупа участковый все же обнаружил. Один был, судя по его форме, летчиком, и лежал он, как и первый, немного в стороне от места катастрофы. Заметен был на земле и след волочения его тела — кровавая прерывающаяся дорожка от кучи обломков самолета до кустарника, рядом с которым тело лежало. Это говорило о том, что оттаскивали человека от бушевавшего, видимо, огня еще живым. И хотя китель и брюки были прожжены во многих местах, кожа на голове только что не обуглена, на лицо смотреть страшно, сплошная обгорелая маска, но кровь-то еще текла, вот в чем дело. И если бы помощь пришла сразу, кто знает, может, и остался бы жить летчик. Калекой, но… да какая это жизнь! А умер он позже — от этих самых ожогов либо от большой потери крови. Медицина, конечно, установит причину. Важно другое: и того, первого, что стонет в кустах, и этого вытащили же из-под горящих обломков. Значит, должен быть еще кто-то живой?

И вот он нашелся — еще один мужчина, третий. Средних лет, в изодранном костюме и с залитым кровью лицом. Только лежал он почему-то посреди обломков правого крыла лицом вниз и казался просто уснувшим. Бронислав понял, что тот мертв, лишь когда перевернул тяжелое тело на спину. Все лицо этого человека было в крови, а посреди лба — характерное такое отверстие, какое оставляет пуля, выпущенная практически в упор. Причем, подумал он, стреляли в живого человека, иначе бы столько крови не натекло. А потом уже перевернули лицом вниз. Встречался с такими смертельными ранениями старший лейтенант, когда учился в милицейской школе. В морге видал, куда иногда бандитов доставляли после разборок. Это чтоб санитары загримировали дырки, обмыли, приодели и к торжественным захоронениям братков приготовили.

Продолжая осмотр трупа, Данин обнаружил лежащий рядом с телом пистолет Макарова. Это уже совсем интересно, подумал он. Что здесь, перестрелка, что ли, была? Но кого с кем? Впрочем, все это установит следствие. Не его это дело, сам он пройдет лишь свидетелем по нему.

И сейчас же подумал, что если и тут произошла какая-то разборка, то все его свидетельства будут только лишними. Или вообще опасными для него самого. Бронислав закончил осмотр и вернулся к раненому. Была бы аптечка с собой, мог бы чем-нибудь помочь, а так? Даже фляжку с водой не захватил. Придется ждать.

Потом ему надоело сидеть без дела. Он вытащил из кучи металла кусок пошире, положил его вплотную с раненым, стараясь не делать резких движений, осторожно перетащил мужчину на этот лист, уложил поудобнее и поволок, как на салазках, к дороге. Вроде и недалеко, а запыхался.

Поглядел на свои часы — шел уже одиннадцатый час! Это ж сколько он здесь провозился? Неужто около двух часов?! А ведь собирался в город дозвониться. Нехорошо получилось.

И Данин позвонил дежурному по отделу милиции на воздушном транспорте — это ж их прямое дело! — а потом минут десять объяснял, кляня себя и чувствуя почти физически, как улетают с его мобильника кровные рублики, что здесь, на «чертовом полигоне», произошло. Хоть это, последнее, расшифровывать не пришлось, дежурный, оказывается, уже знал про катастрофу, им туда уже с утра звонили, и сюда выехала оперативно-следственная бригада. «Скорая» тоже отправилась.

Дежурный записал фамилию участкового и велел ему никуда не отлучаться, чтобы встретить бригаду, которая вот-вот прибудет.

Оставалось выяснить, когда прикатит, наконец, «пожарная» с врачихой. Секретарша директора ответила, что машина только что прибыла, ездила на озеро заправляться водой, свой гидрант у них не работает, а теперь ожидают врача, подойдет с минуты на минуту — у нее прием в амбулатории. Вот так мы и работаем, вздохнул Бронислав Данин и отменил вызов. Нужды в нем уже не было. С минуты на минуту должны были подъехать из города. Там все-таки специалисты.

А пока он решил еще раз осмотреть обломки — вдруг кого-то пропустил. Не могли же в большом самолете лететь только три человека! Но потом он сообразил, что этих троих могло просто выбросить из кабины и салона, когда самолет разломился при ударе о землю. И это значит, что остальные могли оставаться внутри самолета, там, откуда все еще выплескивались языки пламени. Вряд ли они смогли выжить внутри. Да и не подойти близко, вдруг еще что-нибудь рванет — вчера-то были слышны несколько взрывов, может, груз какой, мало ли?

Он все же посунулся поближе, прикрывая лицо от жара, истекавшего из помятого корпуса самолета. И тут неожиданно увидел такое, чему поначалу просто не поверил. Он видел однажды подобную вещь в Чечне, когда их бросили на выручку подбитой «сушки». Они, конечно, опоздали и, когда добрались до обломков боевой машины, пилота уже не обнаружили — боевики, ухитрившиеся расстрелять самолет, летевший на «бреющем», уже уволокли с собой летчика. Потом стало известно, как его выкупали, но это уже другая история. А у того самолета весь правый борт был располосован рваными отверстиями от пуль.