Восточно-западная улица. Происхождение терминов геноцид и преступления против человечества - [130]

Среди бумаг Лемкина я обнаружил пресс-релиз офиса Джексона от 27 июля, то есть выпущенный на следующий день после того, как он выступал перед трибуналом, не используя при этом термин «геноцид»{620}. Документ под заголовком «Специальный пресс-релиз № 1» сообщает, что британцы упомянули геноцид во время допроса Нейрата и что этот же термин «будет применяться в выступлениях французов и русских».

В пресс-релизе высказывалось соображение, что, если трибунал вынесет приговор за геноцид, будет установлен прецедент «для защиты подобных групп людей во всем мире, даже когда преступление совершается правительством против собственных граждан». Кто-то в американской делегации решил поддержать Лемкина, и Лемкин сохранил копию документа, который поощрял его не ослаблять напор.

Внезапный шанс отстоять свою правоту представился ему на международной конференции, которая была запланирована в августе в Кембридже. Лемкину дали понять, что его усилия могут принести плоды и концепция геноцида обретет поддержку, если он сумеет добиться соответствующей резолюции на этой конференции.

148

Ассоциация международного права – почтенная институция, существующая с 1873 года. Штаб-квартира находится в Лондоне, однако ее корни уходят в американскую землю. Регулярные конференции прекратились в 1938 году и возобновились спустя семь лет: сорок первая конференция открылась 19 августа 1946 года в Кембридже. Триста юристов-международников съехались из всех европейских стран – за исключением Германии, от которой не было зарегистрировано ни одного участника{621}.

Среди присутствовавших было много известных, даже знаменитых юристов, в том числе те, чьи имена я узнал, начав путь из Лемберга 1919 года. Там был Артур Гудхарт, тот самый, что поднимался на гору и смотрел оттуда на Львов. Там был наставник и друг Лаутерпахта сэр Арнольд Макнейр. Приехал Эгон Швельб, с которым Лемкин встречался в Лондоне. Ожидали сэра Хартли Шоукросса, но неблагоприятная погода помешала ему добраться с запада Англии. Имя Лаутерпахта внесено в официальный список по алфавиту на пять строк выше Лемкина (который указал как свой адрес «Международный военный трибунал», Нюрнберг, без номера дома или комнаты). Впервые, насколько я мог установить, Лаутерпахт и Лемкин оказались в одном городе и в одном здании.

Слабое здоровье едва не помешало Лемкину прибыть на конференцию. Ему стало плохо после приземления самолета из Нюрнберга в аэропорту Кройдон в Южном Лондоне{622}. Требовалось немедленно сбить рискованно высокое давление, но Лемкин отмахнулся от совета отдохнуть и помчался в Кембридж на открытие конференции. Он должен был выступать первым в день открытия, после вступительного слова лорда Портера, судьи, председательствовавшего на конференции. Портер призвал собравшихся юристов «быть практичными» в своей работе и «сдерживать лишний энтузиазм», поскольку им предстоит решать множество задач. Неуместная пропаганда «может вызвать отчуждение», предупредил он всех. Типичный британский прагматизм{623}, столь ненавистный Лемкину.

Внять призыву лорда Портера Лемкин не пожелал и с присущей ему страстностью заговорил о геноциде, о тех свидетельствах, что всплыли на Нюрнбергском процессе, о необходимости практических решений, о ключевой роли уголовного права. Он высказался против чересчур общих деклараций прав человека, в том числе и о той, которая будет вскоре обсуждаться на первой Генеральной ассамблее Организации Объединенных Наций. Как можно относить к числу международных преступлений пиратство и фальсификации, вопрошал он риторически, а уничтожение миллионов людей – нет? Он требовал, чтобы участники конференции «объявили геноцид международным преступлением», и напомнил всем присутствующим о том, что было написано в «Правлении стран “оси”…». «Каждый, кто причастен преступной философии геноцида, – сказал он собравшимся, – должен быть судим как преступник»{624}.

Лемкина вежливо выслушали, и он ждал ответа. Несколько ораторов выразили общее одобрение, но никто не откликнулся на призыв к жестким мерам. Если Лаутерпахт там присутствовал (одновременно он готовился к поездке в Копенгаген), то, судя по протоколу, не чувствовал потребности выступить против Лемкина. Возможно, он угадал настроение в зале и поступил благоразумно: подготовленная на той же неделе резолюция не содержала упоминания геноцида или иных международных преступлений.

Вновь разочарованный, Лемкин поехал в Лондон и оттуда направил Максвеллу Файфу благодарность за «моральную и профессиональную поддержку». На Кембриджской конференции его идеи «встретили холодный прием», писал он, но сдаваться он был не намерен:

Мы не можем бесконечно твердить миру: не убивайте членов национальных, расовых и религиозных групп; не кастрируйте их; не принуждайте к абортам; не отбирайте их детей; не вынуждайте женщин рожать детей для ваших потребностей; но мы можем сейчас, воспользовавшись уникальной оказией, сказать миру коротко и ясно: «Прекратите геноцид»{625}.

Эта неудача спровоцировала новый поток писем. К судье Паркеру, младшему члену американской делегации, Лемкин обращается довольно оптимистично: «Полагаю, мне удалось убедить аудиторию в пользе такой юридической концепции», – пишет он, как всегда, не теряя надежду