Восточная политика Александра Македонского - [81]

. Он считает, что Александр пересекал Дарданеллы не с какой-либо точной целью захвата всей Персидской державы [2]. Подтверждением того, что Александр к мировому господству не стремился, Тарн считает тот факт, что, завоевав Пенджаб, он не сделал попытки удержать страну и вручил ее Пору как независимому монарху. Не так должен был поступить завоеватель мира. Он даже никогда не называл себя так, как это делали ахеменидские цари. "Едва ли можно предположить, - пишет английский историк, - что, желая объединить всех людей, он должен был желать сперва завоевать их". Это было бы простой спекуляцией, и история не имеет права приписывать такие идеи Александру[3]. Тарн не разделяет мнения многих ученых, полагавших, что завоевание Индии было связано с осуществлением миродержавнической идеи македонского полководца. Он указывает, что Индия Александру была неизвестна, но для него она представляла часть империи Дария I, и вторжение его туда было только необходимостью и неизбежным завершением его завоевания этой Персидской монархии. Поэтому индийский поход не имеет ничего общего с идеей завоевания мира, которую Александр не разделял [4]. Предположение, что Александр хотел удовольствоваться властью только над Персией, совершенно произвольно [5]. Оно находится в резком противоречии со всеми основными источниками, которые не оставляют сомнения в том, что у Александра была программа завоевания мира, а не только Персидского государства. Поэтому точка зрения Тарна на этот вопрос не может быть принята. Однако небезынтересно понять, 'почему такой знаток античных источников, как Тарн, заведомо искажает их, чтобы подтвердить свою точку зрения относительно отсутствия у Александра даже стремления к мировому господству. Дело в том, что признание миродержавнических устремлений Александра вошло бы в резкое противоречие с выдвинутой им концепцией "братства", которая предполагала союз с завоеванными, слияние народов и их партнерство в управлении государством. Не к мировому господству, по Тарну, стремился македонский полководец. Он мечтал о всеобщем благоденствии, мире и счастье, о "союзе сердец" (όμονοια), любви и гармонии между людьми[6].

Идея Александра о союзе с завоеванными, о всеобщем братстве людей заслуживает раздумий, пишет Тарн. "Она может разбить глупое, но широко распространенное мнение о том, что человек, чья жизнь была одна из удивительнейших в истории, простой завоеватель"[7].

Александр не был завоевателем. Он мечтал, как думал английский историк, о союзе с покоренными, о государстве, в котором восторжествуют мир и братство [8].

Весь исторический материал этой эпохи никак не подтверждает этой точки зрения Тарна.

Что касается большинства историков, признающих миродержавнические устремления Александра, то и среди них не существует единого мнения, главным образом по вопросу о том, когда и как сложилась идея. мирового господства в завоевательных планах Александра, претерпевала ли она эволюцию или была результатом заранее сложившейся продуманной программы. Этот вопрос оказался далеко не праздным.

Одни ученые считают, что Александр сразу же, с самого начала похода, заявил себя сторонником завоевания всей Азии, и никакой эволюции идея мирового господства не претерпевала [9]. К ним прежде всего относятся западногерманский античник Ф. Альтгейм и австрийский - Ф. Шахермейр. План завоевания мира, говорит, Альтгейм, Александр постоянно носил в своем сердце. И потом, что был бы за Александр без плана о мировом господстве и без мирового господства [10]. Немного раньше Шахермейр указывал, что "намерение завоевать всю Ойкумену появилось у Александра еще в юношеские годы"[11]. Оно возникло сначала как мечта, но "как мечта титана", которого позднее охватило желание "жить для осуществления этой мечты" [12]. Возвращаясь к этому вопросу в своем большом труде по греческой истории, Шахермейр уточняет, что мысль о завоевании мира не была самостоятельно оформлена Александром, а была перенята им от владык древнего Востока [13].

Предшественником Альтгейма и Шахермейра был Керст, в более осторожной форме полагавший, что Александр в начале своей персидской кампании Думал о крупных новых приобретениях, возможно, даже уже о завоевании Персидской державы [14]. К ним впоследствии примкнул французский ученый Левек, который считает, что в Александре уже в начале его экспедиции жила "мечта или скорее проект универсальной империи"[15]. В советской историографии К. С. Мусиенко в своей кандидатской диссертации, посвященной оппозиции в армии Александра, считает возможным утверждать, что мечта о мировом господстве возникла у группировки Александра даже перед его походом [16].

На чем основаны все эти утверждения? Большинство из упомянутых историков не приводит никаких доказательств в подтверждение своей точки зрения. Те же, которые пытаются их найти, не могут привести ничего надежного. Керст, например, делает свой вывод на основании того, что Александр перед походом на Восток очень щедро распоряжался царскими доходами в пользу своих друзей, назначил Антипатра своим заместителем в Маке-донии с весьма значительными полномочиями и воинскими силами. Это указывает, по мнению Керста, на намерение долгого отсутствия Александра и на план широко задуманных дел