Восставшие миры - [25]

Катер замедлил ход, завис над станцией, спустился. Приготовившись выходить, Ла Наг повернулся к Брунину:

— Хочешь видеть миллиарды людей, друг мой? То, что я тебе покажу, превзойдет всякое воображение. Следующая остановка — Восточный мегаполис Северной Америки. Там ты сильно пожалеешь об одиночестве в той самой каюте, в которой прилетел из внешних миров.

Глава 8

…Скапливаясь, люди перестают быть людьми; толпа — это чудовище. Если ее представить живым существом и вычислить коэффициент интеллекта, надо вывести средний показатель составляющих толпу людей и разделить на их число. Получится, что интеллект толпы из пятидесяти человек несколько ниже, чем у земляного червя.

Теодор Стерджен

— Точно знаешь, куда летишь?

— Абсолютно. А что?

— Я как-то не думал найти в таком месте «третьего по богатству человек а в Солнечной системе».

— Правильно. Мы просто делаем крюк.

Такой давки Брунин никогда даже не представлял. Под слабым оком полуденного солнца люди были везде и повсюду, шли по дорогам, проталкиваясь на запруженные тротуары, только когда по проезжей части осмеливался проползти самый мощный наземный автомобиль. Упитанных не видно, на самих улицах безукоризненно чисто в соответствии с этикой голодания, согласно которой все подлежит вторичной переработке. В воздухе стоял гул, густой запах — ощутимые признаки спрессованного в тугой комок человечества. Даже за высокими, быстро и дешево возведенными квартирными стенами из пористого бетона, каньонами обрамлявшими улицу, явственно чувствовались невидимые миллионы.

— Мне чего-то не нравится, — сообщил он Ла Нагу.

— Я тебя предупреждал.

— Да я не про то. Чую что-то нехорошее.

— Просто толпа. Не обращай внимания.

— Что-то не так! — крикнул Брунин, схватив Ла Нага за рукав и дернув к себе.

Тот внимательно, пытливо взглянул на него:

— Что именно?

— Не могу объяснить. — Брунин в испуганном отчаянии вытер потные ладони. Подмышки вспотели, во рту пересохло, шея окостенела так, что натянулась кожа. — Скоро что-то случится. Толпа что-нибудь выкинет.

Ла Наг вновь окинул его долгим взглядом и резко кивнул:

— Хорошо. По опыту знаю — не следует игнорировать инстинкты бывшего уличного мальчишки. Сейчас быстро управимся и уберемся отсюда. — Он посмотрел на диск указателя координат у себя на ладони и махнул направо: — Сюда.

Вернувшийся на оконечность южноамериканского континента флитер сел в кейптаунском космопорту. Оттуда стратосферный лайнер стрелой помчал их на север к космопорту Бозиоркингтона в дальнем конце Лонг-Айленда, носившего прежде название Хамптон. Дальше триста километров на другом флитере к северо-западу до жалкого ручейка, по-прежнему именовавшегося рекой Делавэр, над непрерывной бесконечной сетью забитых битком улиц с ущельями многоквартирных домов до самого неба. С виду все так тщательно спланировано, так хорошо продумано и исполнено… Почему же Брунину казалось, будто они спускаются в первый круг Ада, когда флитер садился на крышу муниципального гаража?

В космопорту Ла Наг приобрел указатель координат, пользовавшийся огромным спросом у туристов и у желающих отыскать свои корни. Последним модным увлечением на Земле были поиски точного места, где когда-то жил чей-нибудь родственник, родилась или скончалась какая-нибудь знаменитость, произошло какое-нибудь историческое событие. С помощью голограммы или сенсорно-когнитивной кнопки можно отдать дань почтения, оживить исторический момент.

— Так куда мы теперь, если не к твоему богачу? — нетерпеливо допытывался Брунин.

Атмосфера стала такой напряженной, что дышать было трудно.

Ла Наг не отрывал глаз от указателя.

— В докосмические времена в этих местах жил мой предок по имени Гарни. В своем роде мятежник, первый в истории нашей семьи. Подпольный торговец жирами. Из чистого упрямства и задиристости не признавал родное правительство — а тогда было много правительств, не одно земное, как нынче. — Он улыбнулся каким-то своим мыслям. — Тот еще был типчик.

Немного прошли пешком дальше на север. Там вроде бы было меньше людей, но напряжение не ослабевало. Ла Наг, кажется, не замечал ничего.

— Вот и пришли! — объявил он, и вместо улыбки на его лице появилась негодующая гримаса при виде все тех же однообразных фасадов с битком набитыми людьми квартирками, которые так угнетали их после выхода из муниципального гаража.

— Ладно. Нашел, и отваливаем. — Брунин тревожно оглянулся вокруг.

— Некогда здесь была прекрасная сельская местность, — задумчиво сказал Ла Наг, — с деревьями, живой дикой природой, с дождями, туманами. А теперь посмотри-ка: сплошной синтестон. Согласно моему указателю, универмаг Гарни стоял прямо посреди этой улицы. Весь район был национальной зоной отдыха, заповедником под названием «Делавэрское ущелье». Как же…

Он прервался, услышав какой-то звук, издаваемый человеком, человеческими голосами, на которые накладывалось столько других голосов, что нельзя было разобрать ни единого слова. Источник определить невозможно… Голоса как бы шли отовсюду, невидимо их обволакивая. Однако эмоциональная окраска безошибочно злобная.

Люди кругом начали разбегаться, подхватывая детей на улицах. За ними плотно смыкались раздвижные двери многоквартирных домов. Ла Наг бросился к закрывавшемуся магазину по левую руку, но не успел — дверь заперлась и не пожелала открыться, несмотря на отчаянный стук. На глазах у Брунина фасадная стена магазина растаяла, быстро превратившись в ровную плоскость, слившуюся с синтестоновыми стенами соседних домов. Теперь Ла Наг словно бился в прочную стену.