Восставшие миры - [27]

— Останемся на улице?

Ла Наг кивнул:

— Иначе пришлось попросить бы, чтобы нас впустили к кому-нибудь в дом. Это слишком.

Толпа надвигалась неуклонно, неудержимо, выплескиваясь из узкой улочки на перекресток. Успристы сомкнулись, сдернули с плеч, вытащили из кобуры оружие, в спокойной готовности глядя на стремительную человеческую волну.

Хотя Ла Наг, стоя рядом, вроде бы не тревожился, Брунин никак не мог успокоиться. Прижался спиной к стенке, уперся ладонями, задыхаясь, готовясь при необходимости рвануть вперед. Точно знал: скоро придется. Толпа приближается, несколько взрослых и ребятишек с бластерами ее не остановят. Она намерена прорваться на желтый тротуар и уничтожить все на своем пути.

Выяснилось, что Брунин был прав только наполовину. Толпа не остановилась, но и не хлынула на улицу успристов. Она раскололась. Вылившись на перекресток, половина бунтующих повернула направо, половина налево. Ни одна нога не ступила на желтый тротуар.

Дэн Брунин только глаза таращил.

— Я же сказал, что мы в безопасности, — самодовольно напомнил Ла Наг.

— Но почему? Огневой силы на улице не хватило бы, чтоб даже припугнуть толпу, а тем более остановить!

Ла Наг оглянулся на окружающие дома:

— Ну, не думаю.

Брунин проследил за его взглядом. На крышах, в каждом окне на каждом этаже стояли успристы с оружием. Вновь посмотрев на толпу, которая по-прежнему выливалась и расплескивалась в конце улицы, он не видел ни малейшего признака сомнений или колебания бунтарей, огибавших желтый тротуар. Видимо, неприкосновенность квартала считалась сама собой разумеющейся. Почему?..

— Долгие годы гибло множество бунтовщиков, — ответил Ла Наг на невысказанный вопрос, — прежде чем люди вспомнили так называемое «чувство общности», давно позабытое на Земле и во внешних мирах. Мы, успристы, отличаемся от других своим образом жизни и принципами, составляя тесно связанную семью… У нас есть даже тайная система жестов, по которым мы узнаем друг друга. С помощью такого жеста я попросил убежища. — Он указал на толпу, которая наконец начинала редеть. — Нам не хочется общаться с людьми, которые наших принципов не разделяют, поэтому мы собираемся вместе в подобных кварталах или на таких планетах, как Толива и Флинт. Но это добровольная изоляция. Стены наших гетто возводятся изнутри.

— Разве Криминальное управление разрешает…

— Здесь никто не спрашивает разрешения Криминального управления. Девиз Восточной секты успристов гласит: «Оружие в обеих руках, свобода со всех сторон». Они охраняют и патрулируют улицы, не одно столетие предупреждая, что в обиду своих не дадут. Публичные беспорядки вроде тех, что нас нынче чуть не раздавили, в их кварталах не допускаются. Давно было сказано: в своем обществе делайте что хотите, но, вторгшись в наше, рискуете смертью.

Брунин наконец отдышался, оторвался от стены.

— Иными словами, они защищаются, совершая убийство.

— Это называется самообороной. Их оставляют в покое и по другим причинам. Тебя, к примеру, не удивляет, что ни один патруль Криминального управления не прилетел для подавления бунта? На Земле пока еще слишком много народу. Пара-тройка бунтовщиков убита — меньше голодных ртов надо кормить. Что в полной мере относится к глупым бунтовщикам, осмелившимся вторгнуться в подобный квартал. Преступников среди самих успристов карает свое правосудие, быстрее и часто гораздо жестче, чем тюрьмы Криминального управления. И наконец, с чисто прагматической точки зрения, помни — наши люди растут, обучаясь сражаться любым способом, любым известным оружием. — Ла Наг мрачно усмехнулся. — Не хочешь пойти и попробовать кого-нибудь арестовать?

— Прямо какая-то банда флинтеров, — проворчал Брунин, оглядываясь вокруг и вновь чувствуя ту же тревогу, которая на него накатила в Имперском парке на Троне.

— Действительно! — рассмеялся Ла Наг. — Просто они не сбежали на Флинт. В конце концов, флинтеры на самом деле пуристы Восточной секты в церемониальных одеждах, прибравшие к рукам целиком всю планету. А толивианцы — успристы Западной секты на собственной планете.

— Где живут на Земле эти типы из Западной секты?

Улыбка погасла.

— Почти все погибли. Мы… они… сторонились насилия… и поэтому были проглочены… уничтожены. Толива остается чуть ли не единственным местом, где жива Западная секта успристов. — Ла Наг повернулся. — Пошли.

Кратко переговорив на углу с небольшой кучкой взрослых — видимо, поблагодарив за помощь, — он направился к опустевшей улице, жестом поманив за собой Брунина.

— Вперед. Пора встретиться с богачом.

Поднявшись на три километра в затянутое тучами небо, они на полной скорости мчались к юго-востоку. Мегаполис Бозиоркингтон остался позади вместе с тесными поселениями на побережье и несметными флотами плавучих домов. Теперь внизу ничего не было, кроме супа из зеленых водорослей, который по-прежнему именовался Атлантическим океаном.

— Он на яхте живет?

Ла Наг отрицательно помотал головой.

— Тогда куда летим? — допытывался Брунин, переводя взгляд с карты на видеоэкране на высококучевые облака, которые флитер пронзал, как игла бусинку. — Тут ничего нету, одна вода. А до другого берега сроду не долететь.