Восставшее поколение - [56]

Узнав, что Радомир с верными людьми ушел аж на Каспий, почти четверть жителей Бахмута, большей частью молодежь, снялись с места и уплыли в Крым. Вместе с ними ушло и какое-то количество северцев. Идеологом исхода был Иосиф — слегка чокнутый, но в сущности безвредный мужик из первого поколения. Под его влиянием определились с местом поселения и названием — Сурож. Когда выяснилось, что переселенцы успешно осели на новых землях, и видя, что Радомир никак не возвращается, из Бахмута и Северска к ним — малыми и большими группами — хлынул новый поток людей. Поддавшись лихорадке исхода — ведь путь суденышек переселенцев лежал через Калитву — на новое место подалось даже несколько семей из Калитвы. Ко времени возвращения старосты, население Бахмута уполовинилось, а Северск покинуло до четверти ранее проживавших там.

Расследование, учиненное Радомиром, показало, что за столь короткий срок люди из его поселений сами переместиться в Крым попросту не смогли бы — не хватило бы плавсредств. Здесь им помогли калитвенцы, в авральном порядке все это время клепавшие массу суденышек и отдававшие их переселенцам даже авансом. Снова разразился скандал, с угрозами и даже бряцанием оружием, но дело было сделано — Калитва почти сравнялась по численности населения с Северском, а если учитывать и новый поселок, многие жители которого были благодарны калитвенцам за помощь при переезде, то и превосходила его в потенциале людской силы.

Ярополк заметно оклемался, стал тихим и беззлобным — ходил по поселку, со всеми здоровался и улыбался своей улыбкой явно нездорового человека. Возможно этот факт тоже как-то повлиял на действия его отца, который в итоге оставил своих калитвенских обидчиков в покое.

Руслан еще раз поблагодарил Виталия за угощение и спросил:

— Откуда столько железа?

— У нас на Керченском полуострове рудник. Там сразу и крицу делаем. Работаем вахтами, по месяцу. Наша была последняя в этом сезоне.

— Кто у вас в поселке староста?

— У нас есть совет, у совета председатель. Кто им сейчас — не знаю, они меняются каждые три месяца.

— Как с Денисом поступят?

— С Денисом? В каком смысле?

— Если Радомир потребует его выдать.

— Спросят, на каком основании. Проведут расследование, опросят свидетелей и ответят.

— Что ответят?

— Думаю, что-то без мата, в формальном стиле.

Еще засветло пристали близ большой бревенчатой свежесрубленной избы, стоявшей у узкого перешейка, который отделял полупересохшее соленое озерцо от моря. Набрали с десяток мешков соли и погрузили на струг. Как стемнело, все без исключения собрались вокруг костра и после незатейливой гречки на ужин, показавшейся Руслану пищей богов, смогли наконец в подробностях послушать историю далеких южных странствий. В изумлении передавали по кругу найденный первым череп гельда, рассматривали крупинки золота и косточки экзотических деревьев.

С рассветом уже явно перегруженное суденышко снова отправилось в путь. Ветер был не столь благоприятным, поэтому приходилось маневрировать парусом, что оказалось совсем непросто при таком столпотворении. Худо-бедно, пережив несколько неприятных моментов, когда струг опасно кренило, а потоки морской воды перехлестывали через борт, обогнув опасные скалы замысловатых форм, уже впотьмах по сильной волне добрались до последней стоянки.

Команда затащила струг повыше на берег и двинулась ко временному жилищу.

— Далеко еще плыть? — Руслан шагал рядом с Эдиком.

— Рукой подать, километров двадцать с небольшим. За тем полуостровом будет виден маяк, и сразу слева от него.

— Маяк?! — удивился Руслан.

— Да, — хмыкнул капитан. — Это блажь Иосифа. Прямо перед поселком высится остроконечный мыс, и ровно на его макушке он построил себе дом в виде маяка. Иногда ночью или в туман он зажигает на нем костер.

— Зачем?

— Он верит, что Сурож — это сакральное место, и сюда из-за моря явится пророк, который укажет человечеству верный путь. А сигнал с маяка — это приглашающий знак, призыв.

— Что за бред?

— Ну это ж Иосиф, он малость того, — Эдик постучал себя пальцем по виску.

Здешний домик был поухоженнее вчерашнего. Сюда явно хаживали охотники или кто-то еще. Он стоял невдалеке от небольшой горной речушки, которая в сезон дождей превращалась в бурный поток. Его окружал высокий, массивный плетень, а вокруг него недавно был высажен остролистный падуб. Стекол не было, но была широкая, выступающая крыша на столбах-подпорках, которая образовывала веранду, где можно было прятаться в дождь или даже спать, когда внутри душно. На веранде стоял длинный стол с лавками по краям. С другой стороны вплотную к стене лежала лодка.

— Смотри ж ты, никто не позарился. Мы выловили ее в море месяц назад, когда шли к рудникам, — унесло волнами у кого-то. Виталя! Лодку с собой захватим. Что ей тут гнить?

— Окэ.

Руслан, как и добрая половина команды, провел ночь на свежем воздухе. Постелью ему служила большая охапка душистой травы. Его товарищи по далекому путешествию естественным образом растворились в массе хорошо знакомых им людей, поэтому он чувствовал себя в некотором смысле одиноко, хотя физически вокруг него было много человеческих тел. За последний год ему стали привычны особенности пяти членов их дружного коллектива, но уже завтра он окунется в гигантский поселковый мир, состоящий из трех сотен малознакомых людей. С этими слегка тревожными мыслями он и уснул.