Восстание вассала - [88]

– Вы не удивляйтесь моей прозорливости, Макс Азарьевич… – перейдя на доверительный тон, произнес Юрий Нилович. – Дело в том, что по моим справкам уже было озвучено задание, аналогичное вашему. Причем, заметьте, не официальным спецслужбам, а бывшим моим коллегам-ветеранам, которые, видимо, еще не до конца погрязли в рвачестве и разборках между собой при дележе чужой собственности.

– Да? – искренне удивился Линович. – Тогда, умоляю, постарайтесь опередить их. В таком случае, Юрий Нилович, я буду с вашими людьми предельно откровенен. Только опередите их.

Линович потянулся к стакану с водой, который предупредительно поставил перед ним хозяин кабинета.

– Короче говоря, я готов заплатить вам гонорар пять миллионов долларов, когда вы произнесете всего лишь два слова: жив – мертв. И десять, если ваши люди найдут Даниста и устранят любым способом. Вы меня поняли? – неожиданно энергично произнес явно осмелевший олигарх.

– Куда уж понятнее! – весомо ответил Глушко. Он с удовольствием хотел бы добавить, что пять миллионов, можно сказать, уже у него в кармане, но вовремя сдержался. Вот так делаются деньги! Вот так приближается его заветная мечта удалиться на покой! – Отлично, господин Линович! Вы наконец заговорили конкретным, человеческим языком… Только работа предстоит кропотливая и сложная, поэтому очень хотелось бы получить аванс.

Глушко понимал: важный гость готов на любые условия, лишь бы забить последний гвоздь в гроб своего соперника по бизнесу Дениса Даниста.

– Хорошо! Тогда по рукам! – с готовностью воскликнул Макс и протянул запотевшую ладонь. – Завтра же на счет вашего агентства будет перечислено три миллиона долларов.

* * *

Шасси коснулось посадочной полосы, прорубленной среди гор, а Юрий Нилович все еще пребывал в глубоких размышлениях.

Он совершенно четко уже осознал, что Линович наверняка приложил руку к тому, что Денис Данист оказался за решеткой. Иначе ничем нельзя объяснить, почему он так смертельно напуган «таинственными» преследованиями семьи Бессмертнова. Была, правда, еще одна фигура, которая всплыла в ходе расследования, – некий весьма крупный, но не афишированный в прессе бизнесмен, безвылазно проживающий ныне в Швейцарии. Этот человек, по сведениям ребят из «Ангела», когда-то был очень тесно связан с обоими клиентами.

Но больше в данный отрезок времени Юрия Ниловича занимала другая, можно сказать, житейская дилемма: говорить или не говорить о новом «заказе» Данисту.

«Бог ты мой, как все же убоги люди! Чем мы отличаемся от хищных зверей?! – думал Глушко, проходя паспортный контроль. – Мы так же, как хищники, охотимся за добычей, но с той лишь разницей, что человек действует куда изощреннее и коварнее. И в этом ему помогает разум и интеллект, который вроде как дарован Господом Богом во благо, а не во зло. И когда задумываешься над этим, становится просто страшно! Есть ли предел человеческой жадности, коварству, злобе, жестокости?

Но «с волками жить – по-волчьи выть»! Так что, почему бы не воспользоваться создавшейся ситуацией, пока «парочка» так и будет до гроба воевать друг с другом? А когда двое дерутся, всегда выигрывает кто-то третий. Почему бы этим третьим не оказаться Юрию Глушко? Да-а, эта шахматная партия становится все более и более захватывающей…»

Стилизованный бедуинский шатер был натянут прямо на песчаном берегу километрах в семи от Эйлата. Территория принадлежала экзотическому отелю с прекрасной кухней, и, арендовав ее, можно было больше ни о чем не беспокоиться.

Раньше, как рассказывал Денису его эйлатский благодетель и опекун Шимон Розенталь, в этом отеле устраивали тихие разборки российские и израильские металлурги, не брезговали им и другие олигархи, но все это было уже в прошлом. Теперь здесь было патриархально тихо и чинно. Наслаждайся в полном уединении экзотическими чудесами Красного моря сколько угодно.

– Не скрою, рад нашей новой встрече. Могу еще признаться, Денис Борисович, такой красоты я никогда в жизни не видывал! Какой живописец может повторить то, что сотворил Создатель! – восторженно произнес Глушко, выходя из воды и сбрасывая на ходу легкий акваланг.

– Значит, подводное сафари пришлось вам по вкусу? – спросил довольный Данист.

– Еще бы! Вот только жарко у вас тут, как в аду! – ответил Юрий Нилович, направляясь к кабинке с душем, чтобы смыть кусачую соль.

Прошел день, но почему-то до сих пор ни «заказчик», ни «подрядчик» так и не решались начать деловую часть встречи.

Выйдя из душа и нырнув под кров шатра, где Данист, уже лежа в шезлонге, с наслаждением попивал полюбившееся ему галилейское вино, полковник налил из запотевшего графина стакан воды со льдом и мятой и залпом осушил его.

– Простудитесь… Горло, – участливо произнес Денис.

– Эх, где наша не пропадала. Ледяная вода очень помогает, когда прихватит сердце. Кровь сразу приливает к груди, а дальше… Дальше я не знаю, что там происходит, но помогает.

– У вас болит сердце? – вновь участливо спросил Данист.

– Я бы сказал, побаливает. Вы, знаете, Денис Борисович, о чем я только что подумал? – многозначительно улыбнувшись, произнес гость. – Сердце не болит только у того, кто не умеет радоваться жизни, не умеет переживать… Это великое умение! Даже, имея миллиарды, можно быть несчастным… А вот какой-то бомж из московской подворотни умеет в каждом мгновении своего существования находить радость.