Восстание вассала - [160]

– На мой взгляд, все же практического спора. А до него я вам рассказывал о побеге… Теперь сам пытаюсь вспомнить. Хотел ведь сказать что-то важное. Подождите-подождите… Вспомнил! Чтобы закончить с моим побегом. Представьте, забыл сказать на тот момент самое главное. Меня неким образом спонсировали люди из вашего окружения. Сначала я ни в какую не верил. Потом, когда все получилось, поверил. Из-за этого чуть с ума не сошел…

– В каком смысле? – не удержался от вопроса Бессмертнов, сам между тем мучительно пытаясь из обрывков памяти выудить, что на тему неких спонсоров не так давно информировала служба безопасности, ссылаясь не бывшего гэбэшника Мацкевича.

– Был такой момент, когда я подумал, что это вы дали команду помочь мне бежать. Или просто закрыли глаза. Знаете: ничего не вижу, ничего не слышу?.. Мол, таким способом вы сделали то, что не могли позволить себе публично. То есть освободить законно. А так – беги на все четыре стороны. Погибнешь? Еще лучше. Жив останешься? Тоже не беда. Но в зоне кое-кто мне ясно дал понять, что вы в полном неведении и что вас можно брать голыми руками.

– Даже так? И кто же были спонсоры? Были намеки? Догадки?

– Чего уж… Начальник колонии прямо обвинил некую кремлевскую команду. Но кто уж там конкретно, увольте. Как говорится, короля играет свита. Кстати, вы не видите параллелей? Ведь меня тогда тоже «сдавала» целая свора ваших цепных псов.

– Ну и фантазия у вас, как я посмотрю, Денис Борисович. Единственное, в чем вы правы, это в том, что мне поначалу было действительно все равно.

Бессмертнов явно проигнорировал тему «спонсоров побега», туманных параллелей. Понимая это, беглый заключенный настаивать не стал. Так или иначе, зарубка была сделана.

– А когда вы поняли, что «не все равно»? – переждав, спросил Данист.

– Когда вы стали угрожать моей семье. Помните, все началось с собаки? Потом бывшая жена, внук… Я готов был вас задушить собственными руками, но умом понимал, что вы мне просто гадите потихоньку. Хотя все вокруг утверждали, что вы мне мстите. И если так пойдет, то…

– …то я вас убью, – закончил за Бессмертнова его давний оппонент. – Да, признаюсь, я «заказал» вас. И, заметьте, адресок мне предоставили те же люди, что буквально вытолкали меня в побег.

– А передумали когда? – осторожно полюбопытствовал собеседник.

– Позвольте! С чего вы взяли, что я передумал? – нагло спросил Данист. – Может, у меня граната за пазухой и вообще я шахид. Шучу, конечно.

– Шутите неудачно, должен заметить.

– Но если серьезно, сомнения впервые посетили меня, когда пообщался с вашим внуком. Славный мальчишка. Безумно любит деда. Именно тогда я как бы стал отматывать пленку назад, но под другим углом. Может, прав ваш Андрюшка? Хотя, что я спрашиваю? Дети всегда правы.

Вы не поверите, Андрей Андреевич, именно в тот день, когда мы расстались с вашим внуком, я впервые задумался, смею ли так безапелляционно утверждать, что прав. Может, ваш простодушный и чистый душой Андрюшка правее всех правых?!

И вообще, что бы я сделал, как поступил, если на минуту вообразить, что мы с вами тогда поменялись ролями?

5

Память неизбежно вернула Бессмертнова к недавним размышлениям о том, с кем поднимать страну.

– Поменяться ролями, говорите? Этого не могло произойти, потому что не могло произойти никогда, – достаточно агрессивно произнес он. – Ничего путного не вышло бы.

«Похоже, я неосторожно попал в цель, хотя стрелял мимо», – расстроился Данист.

«Похоже, он действительно попал в цель, – подумал Бессмертнов. – Если Данист тогда сумел создать лучшую в стране компанию, то почему бы ему не повторить свой опыт?! Положа руку на сердце, только менеджеры его уровня и полета в будущем смогут вытащить страну из дерьма. Да, я поднял ее с колен. Но как сделать ее экономически сильной? Для этого нужны десятки, сотни Данистов. Только захочет ли он стать „одним из“?

Захочет! Еще как захочет. Страну он любит не меньше моего. Он не готов, как некоторые, продать ее кому ни попадя. Неужели мы с ним все же в этом похожи? Даже союзники, если он тоже хочет переустроить Россию…»

Бессмертнов внимательно посмотрел на Даниста. Созрел ли? Если выстрадал, то, стало быть, созрел.

– Простите, но я вам еще раз повторяю, что вы меня не так поняли. А вы вроде как и не слышите, Андрей Андреевич. Я действительно захотел вернуться в то время и посмотреть на жизнь не только с собственной колокольни. Ваш внук, как ни странно, подтолкнул меня к этому.

– Что вы говорите?! – с нескрываемой иронией сказал Бессмертнов. Его тонкие губы изобразили некое подобие улыбки.

– Не смотрите на меня столь недоверчиво. Надо просто уметь время от времени снимать с себя задубленную годами кожу. Так сказать, обновляться.

Данист почувствовал, что от волнения у него вновь пересохло в горле. Наполнив стакан минералкой, он стал пить небольшими глотками. Затем, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.

– Знаете, Андрей Андреевич, в последний год у меня было много свободного времени. Израиль – это вам не поселение на сто первом километре, когда порой думаешь, что свободен, а на самом деле – фикция. В Израиле жив дух настоящей свободы. Тебя не трогают, пока государству нет нужды призвать тебя под свои знамена. Боюсь, что вы меня не до конца поймете. Потому что лично у вас ее просто нет. Сами только что признались, что вовремя не сделали шаг к личной свободе. Даже, как я понял, жалеете об этом…