Восстание вассала - [119]

– А кто ж еще?! Вот кто эквилибрист на деньгах! После одной его авантюры меня до сих пор трясет, как в старом одесском трамвае. А теперь вот опять пасти стали. Причем нагло так пасут, суки, но кто и почему, понять пока никак не могу. Казалось, давно ушел в тень, нигде особо не высовываюсь. Ан нет, видимо, бельмом у кого-то на глазу оказался.

– Чем больше денег, тем больше врагов! – философски изрек Ростовцев. – А с чего ты, собственно, взял, что тебя пасут?!

– Спинным мозгом чую, подслушивают. А как отъеду за пределы виллы, так сразу хвост цепляется. Зайду в магазин или ресторан, там сразу подозрительные типы возникают! И длится это безобразие уже полгода. Ночами не сплю… А у меня ведь возраст, давление, сердце пошаливает, даже диабет развился!

– Может, тебе все это просто мерещится? Так ты на всякий случай перекрестись.

– Игорек, опомнись, я ж предводитель еврейской общины! – невольно расхохотался Эммануил.

– Да ну?.. А я и не знал!

– Ты хотя бы не врал. Все ты отлично знаешь. И откровенничаю с тобой только потому, что, как говорится, ворон ворону глаз не выклюет!

– Что верно, то верно, – согласился Ростовцев. – Но знаешь, о чем я сейчас подумал? Как ни крути, а чую, ты всетаки скрываешь от меня нечто серьезное. Разве не так?!

– Ты прав… – Крамер тяжело вздохнул. – Если бы сейчас меня спросили, как я поживаю, так я б ответил словами Рабиновича из бородатого еврейского анекдота, что я не живу, я мучаюсь. Прессуют меня со всех сторон. Ты ж в курсе, сколько у меня в России активов?! Так за последнее время туда постоянно наведываются то налоговики, то прокурорские ищейки, а то и сами гэбэшники… Будто сговорились, сволочи! Не случайно все это, ох не случайно! Мотать мне надо окончательно из обновленной, демократической Руси, где евреям становится все хуже и хуже! Распродать все активы, пока не поздно, и делать ноги!

– Да-а, проблемы у тебя, Эммануил Додонович, гораздо серьезнее, чем я думал, – озадаченно заметил Ростовцев. – Напрасно ты полез в политику, вот что тебе скажу!

– Какую, на хрен, политику?! Я и не думал никуда лезть! Просто мои предшественники старались поддерживать близкие отношения с Кремлем. И мне завещали никогда не ссориться с властями. И с покойным Ураловым, и с Бессмертновым… Доверие ко мне было полное… Ты ж понимаешь, без их благоволения у меня ни черта не получилось бы в этой медвежьей вотчине.

– Я не об этом, – махнул рукой Ростовцев. – Как угораздило такого умного человека, как ты, возглавить еврейскую общину в стране, где мацу чаще всего везут из-за границы. Вот и результат! Сам же говоришь, что тебя со всех сторон прессуют.

Откровенный разговор соседей был продолжен во время пешей прогулки по благоухающему хвойному лесу, вылизанному и ухоженному, как образцовый городской парк. Крамер то и дело вздрагивал, опасливо оглядывался по сторонам.

– Игорек, признаюсь тебе откровенно, меня пугает не столько преследование со стороны российских органов.

Крамер внезапно замолчал.

– Ну, договаривай, коль начал, – подстегнул его Ростовцев.

– Ты понимаешь, что все это дерьмо начало плавать вокруг меня как раз после того, как я вычитал в Интернете и прессе, что где-то там, в Сибири, погиб… Ну, ты, конечно, в курсе той истории с Денисом Данистом, опальным олигархом? Он, как ты, наверное, читал в прессе, утонул в горной речушке.

– Как не помнить. Но при чем тут, собственно, это?!

– Не знаю. Может, это просто совпадение или мои очередные фобии, но все цоресы начались у меня именно с того времени. Так вот, тебе признаюсь. Я сразу сообразил, что Данист жив.

– Неужели ты думаешь, что… Нет, быть такого не может… – Ростовцев вытаращил глаза.

– Ничто на земле не проходит бесследно… – угрюмо пропел вполголоса Крамер. – Ты понимаешь, ведь это мы на пару с Максом шесть лет назад кинули Денису подлянку! В результате он на долгие годы и загремел. Не исключаю, что «отдых» пошел ему на пользу… И теперь, набравшись силенок, решил вывернуть всем нам матку наизнанку! Но выворачивать надо бы не мне, а, скорее, этому засранцу Максу, будь он трижды проклят! Ведь он и меня кинул, как последнего фраера. А это тебе не преферанс на пляже. Там ставка была в миллиарды!

При этих словах Эммануил вдруг совсем расклеился и заскулил, словно обиженный ребенок, у которого отняли любимую игрушку.

– Не пори чепухи, Эммануильчик, и успокойся! – ободряюще похлопывая приятеля по плечу, произнес Ростовцев.

Он был не только поражен, но и несказанно рад нежданно-негаданно полученной эксклюзивной информации.

Дело в том, что, кроме коллекционирования антиквариата и раритетных французских и итальянских вин, Ростовцев давно увлекался сбором компромата на интересующих его лиц. С некоторых пор он резонно стал полагать, что в современном мире торговать информацией куда выгоднее и безопаснее, чем оружием и наркотиками.

– Слушай сюда, Эмик! – копируя одесский говор, воскликнул Ростовцев. – Похоже, что из-за этой прессовки у тебя совсем крыша поехала. Чего ты боишься призраков?! Ситуация ведь до предела ясная. Просто кремлевские кукловоды и иже с ними хотят вытеснить тебя с российского рынка! Там, в России, никому не нужен влиятельный еврейский магнат! Ведь это старо, как мир.