Восстание вассала - [118]

– …Вот вы мне и помогите в случае с господином Данистом, – закончил фразу Глушко.

Юрий Нилович уже давно для себя решил, что вернет часть денег Данисту. И вообще, ох как же неосмотрительно ввязался в эту историю. Все мало, все мало. Если б не связался с таким денежным мешком, как Данист, то не сели бы на крючок другие. Тот же Линович, потом этот сионист Эммануил Крамер, Ростовцев, наконец… Можно и перекрыть аванс. Только эйлатский олигарх должен непременно отказаться сам. А то такую самодеятельность не одобрил бы Папа. Эх, Папа, Папа… Как же ты подсуропил не к месту…

– О чем вы так сосредоточенно думаете? Да на вас лица нет. Хотите воды? – нетерпеливо спросил Духон.

– Хочу, пожалуй, – вымученно произнес хозяин охранного агентства.

– А знаете что, Юрий Нилович, я вам сейчас сделаю предложение, от которого вы не сможете отказаться. И главное, сразу успокоитесь. Я возвращаю досье на Бессмертнова, вы даете мне координаты Даниста, а миллион, как я понимаю, уже отложенный на черный день, оставляете себе. Прощаю, так сказать. За адрес.

Глушко ошарашенно взглянул на Духона. Неужели понял, о чем он здесь только что думал.

– Я подумаю. И все же свяжусь с клиентом, – усталым голосом произнес посетитель. – И сразу вас проинформирую. До конца недели есть еще время?

– Есть, – успокоил его Духон, протягивая воду со льдом.

…Когда Глушко ушел, работать уже не хотелось. Было о чем поразмыслить. И обязательно пересказать Багрянскому. Старик будет несказанно рад – книга действительно наполняется.

Что там говорил Мацкевич о беглом олигархе? Мол, скоро его вновь упрячут за решетку. Только получается явная неувязочка у Леонида Сергеевича. То, где отсиживается, не знают. То уже почти везут в колонию. Надо бы его все же уговорить встретиться…

5

– Ну, Ростовцев, сегодня с тобой играть просто невозможно! Три мизера подряд! Это уже перебор! – с досадой воскликнул Эммануил и поднял вверх руки. – Хватит испытывать судьбу! Тебе бы c таким фартом деньги преферансом зарабатывать.

Дрожащей рукой Крамер вытер платком вспотевшую лысину и, скривив рот, встал из-за стола: проигрывать хозяин виллы не любил. Затем, нехотя выудив из кармана бумажник крокодиловой кожи, проворным движением пухленьких пальцев извлек купюру в двести евро и протянул сопернику.

– А что, можно и поучаствовать! – с самодовольной улыбкой ответил Ростовцев, пристально разглядывая выигранную банкноту на свет, будто сомневался в ее подлинности. – Но с тобой, Эмик, играть интереснее. Выиграть у такого доки для меня куда престижнее, чем завоевать чемпионский титул.

– Неужели? На что ты намекаешь, сосед?! – удивленно вскинул узенькие, подкрашенные брови Крамер.

– Да я не намекаю, а прямо говорю! Таких асов в бизнесе, как ты, Эммануил Додонович, раз-два и обчелся! – рассмеялся Ростовцев. – Скажешь, не так?! Сколько лет мы с тобой партнеры, а я все не перестаю удивляться твоей потрясающей способности делать деньги из воздуха! И при этом ты никогда не пролетаешь! Взять хотя бы твою последнюю сделку по отмывке туркменских нефтедолларов через нью-йоркские банки!.. Твоя схема просто шедевр! Нет, недаром тебя, старик, прозвали Лисом!

– Спасибо, конечно, за комплимент, но мне было бы как-то спокойнее, если бы ты поменьше болтал об этом! – неожиданно окрысился Крамер.

Подойдя к открытому настежь окну, хозяин дома глубоко вдохнул свежий альпийский воздух и устремил взор куда-то вдаль. Перед его глазами открывалась восхитительная панорама Швейцарских Альп. Темно-зеленые, покрытые густыми лесными массивами горы были подернуты туманной дымкой. Их белоснежные шапки высились над облаками, словно белые лебеди на фоне лазурно-синего неба. Картина настолько идиллическая, что невольно создавалось впечатление, будто это акварель, написанная рукой мастера.

– Посмотри, Игорь, какое чудо сотворил Всевышний! Что наши с тобой жалкие потуги устроить себе райскую жизнь на земле?! Господь и так давно позаботился о нас. Какое все же чудо здешняя природа! Мир совершенен, вот только человек своим присутствием его уродует. Мы все крутимся, как белки в колесе, вечно гоняемся за деньгами, словно заговоренные! А какой в этом смысл, скажи на милость? В том мире, где мы в итоге все окажемся, деньги не в ходу.

– На какого Бога ты уповаешь, сын мой? – зычным голосом спросил Ростовцев. – На нашего или на вашего?

– Господь един! Чудо мое. Пора бы знать азбучные истины.

– Тогда ответь, что за сентиментально-пессимистический настрой, Эммануильчик? Я тебя не узнаю… Ты что скис, старик? В земных радостях корень жизни. Вот в этих милых эксклюзивных земных радостях, наверное, и есть смысл делания денег!

– Эх, Игорь, Игорь, грешник ты натуральный… – устало произнес Крамер, будто вернулся с небес на землю. – А знаешь ли ты, что из-за этих самых денег меня не раз кидали! А однажды так по-крупному кинули, что до сих пор в ушах звенит! Великий грех на душу взял, а взамен ни хрена не получил.

– Ты о чем, Эммануил? – удивился Ростовцев.

– Провел меня на мякине один выдающийся олигарх. Было время, частенько возглавлял список российского «Форбса».

– Линович, что ли?! – Ростовцев насторожился.