Воспоминания японского дипломата - [96]

Договор действовал до 1936 года и мог оставаться в силе и в последующем, если ни одна из стран-участниц не денонсировала бы его до истечения срока. Япония — таки денонсировала этот договор, в результате чего и он, и Лондонский договор 1930 года (подтверждавший и расширявший Договор девяти держав), который был ратифицирован ею, несмотря на массовые демонстрации воинствующих националистов, в конце 1936 года утратили силу. Отмечу, что представители ВМФ Японии, имея в виду подготовку к возможному столкновению с Соединенными Штатами, намечавшемуся из-за “китайской проблемы”, настаивали на Лондонской конференции 1935-1936 годов на замене соотношения 5:5:3 новой формулой "общего максимального лимита”, а когда США и Великобритания отказались принять эту формулу, Япония хлопнула дверью.

Соединенные Штаты, наблюдая с середины тридцатых годов за крепнущими связями между Японией и державами "Оси", стали воспринимать ее как страну, которую необходимо подвергнуть "карантину". Они не предпринимали особых попыток понять предлагавшиеся Японией объяснения своих устремлений и нужд, которые ей самой представлялись вполне естественными и разумными. В частности, когда разразился "Китайский инцидент", США, желая усилить сопротивление, оказывавшееся Японии режимом Чан Кайши, стали предоставлять ему не только экономическую и финансовую, но и военную помощь. И, наконец, заключение Трехстороннего пакта нанесло смертельный удар японо-американским отношениям. Этот договор осложнил американскую политику помощи Англии и, по всей видимости, заставил Америку опасаться того, что Германия, если ей каким-то образом удастся покорить Англию, сможет в сотрудничестве с Японией оказывать давление на сами Соединенные Штаты. Поэтому после заключения Трехстороннего пакта США развернули пропагандистское наступление, суть которого сводилась к тому, что Германия и Япония вступили в заговор с целью установления мирового господства. США также объявили Германию и Японию двумя мировыми агрессорами и осудили все действия Японии, предпринятые ею со времени "Маньчжурского инцидента". Военные и другие буйные элементы в Японии восприняли такое отношение со стороны США как вызов. С течением времени усиление борьбы, при том, что стороны со все более острым антагонизмом реагировали на действия друг друга, представлялось неизбежным, и следует помнить: именно такое положение дел привело к краху японо-американских переговоров и, следовательно, к Тихоокеанской войне.

Война и причины войны всегда дают обильную пищу для споров и размышлений. Следует ли рассматривать войны только как следствие социальных условий? А если какую-то роль при этом играют и личностные элементы, то какая связь между ними и волей индивида? (Разумеется, вопрос о том, что концепция свободной воли, так же как и концепция справедливости, еще не разработана или, если говорить точнее, не разрабатывается человечеством, есть спорный вопрос философии). Кроме того, заслуживают изучения отношения между главной заповедью международного права — принципом невмешательства во внутренние дела — и идеологической войной. Особенно тщательного изучения требуют войны между тоталитаризмом и демократией, а также между коммунизмом и капитализмом. Однако столь интересное исследование выходит за пределы моей темы, и мне лишь хочется указать на несколько моментов.

Причины войн изменяются от эпохи к эпохе, но войны эти редко являются результатом желаний отдельных личностей и почти всегда сопутствуют установлению национальных суверенитетов и развитию капиталистической экономики. Многие войны возникали вследствие приобретения колоний в целях получения сырья и обеспечения рынков. Современные войны обусловливаются главным образом экономическими причинами и являются непременными спутниками текущего капиталистического развития и экономической конкуренции между державами.

Такого рода войны разражались вновь и вновь, и, по мере того, как с развитием науки и техники они становились все более масштабными, стали предприниматься усилия, направленные на их предотвращение. Предлагалось такое превентивное средство, как арбитражное рассмотрение причин конфликта. Однако усилия, приложенные на этом направлении, не дали сколько-нибудь существенных результатов, ибо очень немногие страны были готовы принять безоговорочные обязательства по арбитражу. Не более успешным был и отказ от войны посредством многостороннего договора (такого, как Пакт Келлога-Бриана), ибо настояния стран на исключении из сферы его действия военных акций в целях самообороны создавали хитрую лазейку для его обхода. Такие инструменты предотвращения войны, как Лига Наций и другие механизмы коллективной безопасности, посредством которых можно применять санкции к нападающей стороне, или союзы, обязывающие одну сторону оказывать помощь другой стороне, если последняя подвергнется нападению, также доказали свою неэффективность или даже способствовали развязыванию войны. Столь же безуспешными в деле предотвращения войны оказались и системы равновесия сил.

С другой стороны, имеется множество факторов, срывающих попытки предотвратить войну, ибо державы все более и более склонны к взаимным подозрениям и к опоре на одну только военную мощь в целях самообороны. По мере установления государственных границ во всем мире страны с надежно защищенными владениями стали заботиться главным образом о сохранении своих законных интересов и уделяли не слишком большое внимание потребностям тех, кто волей обстоятельств оказался в менее удачном положении. Договоры дискриминационного характера или ставшие неадекватными либо неразумными не подвергались никаким поправкам, которые могли бы привести их в соответствие с меняющимися условиями, и становились причинами войн. Процесс создания современных государств сопровождался повышенным вниманием к вопросам национального суверенитета. В этой связи в международное право был введен принцип, согласно которому каждая страна сама должна принимать решение о своих правах на самооборону. Однако, когда в последнее время такие сильные державы, как Соединенные Штаты, утверждают, что право на самооборону может применяться в такое время и в таких местах, когда и где это необходимо для наиболее эффективной обороны, почти любая акция любого государства может быть оправдана как осуществленная в рамках такого права. Тем самым сводятся на нет все усилия, направленные на предотвращение войны. Поскольку современные войны стали войнами тотальными, беспредельно расширена концепция стратегических материалов, и данное обстоятельство вкупе с гитлеровской практикой блицкрига превращает соблюдение международного права в чрезвычайно затруднительное дело.