Воспоминания японского дипломата - [77]
>1 Небольшой город в горах префектуры Нагано в 100 милях к северо-западу от Токио. С давних пор излюбленное место летнего отдыха дипломатов, иностранцев и состоятельных японцев. Во время войны многие представители этих кругов укрылись в Каруидзава, чтобы избежать трудностей городской жизни, а затем и воздушных налетов.
Как-то раз, когда я в очередной раз приехал в Токио, меня атаковали репортеры и принялись расспрашивать о возможности войны между Россией и Германией. Об этой возможности в то время уже поговаривали, и наше правительство, как считали репортеры, в нее всерьез не верило. Не надо было быть ясновидящим для того, чтобы предсказать, к чему шло дело, и я изложил репортерам причины, в силу которых считал войну вполне вероятной. Вскоре после ее начала репортеры пожаловали вновь. На этот раз их интересовали перспективы войны, ибо немцы хвастались, что через несколько недель возьмут Москву и свергнут советское правительство. Я ответил, что каким эффективным ни было бы вторжение, сомнительно, чтобы немцы смогли захватить Москву за несколько недель или чтобы советское правительство можно было с легкостью довести до развала даже в случае падения Москвы: русские готовы перенести столицу в промышленный регион к востоку от Урала и продолжать сопротивление оттуда.
Война между Россией и Германией началась 22 июня 1941 года. В первые дни поползли различные слухи: дескать, Мацуока, невзирая на Пакт о нейтралитете, настаивает на нападении на СССР; правительство и высшее военное командование совместно изучают идею нашего броска на север или на юг; наши силы в Маньчжурии в срочном порядке получают подкрепление, и т.д. Но ни один из таких слухов не получал подтверждения. Самую большую тревогу вызывал у меня, однако, ход японо-американских переговоров. Поначалу, как говорили, они были многообещающими, но к концу июня, когда началась война между Россией и Германией, стало ясно, что прогресс невелик. В начале июля стали даже говорить о том, что, пока Мацуока не оставит пост министра иностранных дел, переговоры продолжаться не могут. Действительно, вскоре последовала его отставка: 18 июля был сформирован третий Кабинет Коноэ, в состав которого вошли в основном те же лица, которые пребывали во втором Кабинете, но Мацуока среди них отсутствовал. Непосредственно перед этим я услышал, что японские войска двинутся на юг Индокитая. Известие меня изрядно удивило, но я полагал, что со сменой кабинета от этого плана откажутся. И все-таки к концу июля он был реализован, после чего президент Рузвельт немедленно приказал заморозить все японские активы в США и 26 июля ввел эмбарго на экспорт нефти в Японию.
Вскоре после этих событий один высокопоставленный представитель правительства конфиденциально поведал мне, что столь суровых последствий там не предвидели. Такая наивность меня просто обескуражила, но, как говорил мне один из директоров Иокогамского Банка, человек, который, казалось бы, должен разбираться в международных делах, даже он не ожидал, что США прибегнут к таким крайним мерам возмездия. После введения эмбарго ВМФ не без оснований стал испытывать острое беспокойство в связи с тем, что накопленный двухлетний запас топлива не получит пополнения и постепенно будет исчерпан. Теперь японо-американские переговоры уже не вращались только вокруг проблемы Китая, а подвели США и Японию к прямой конфронтации.
Периодически я встречался с новым министром иностранных дел адмиралом Тоёда>1, который сменил Мацуока, но ничего конкретного о переговорах, кроме того, что они не идут удовлетворительно, от него не услышал. Я пришел к выводу, что на деле переговоры зашли в тупик, и что предложение принца Коноэ о личной встрече с президентом Рузвельтом было отвергнуто. В дипломатических кругах воцарились пессимистические настроения. В то же время тон прессы в отношении Англии и Америки становился все более непримиримым. Пропаганда вооруженных сил, по всей видимости, успешно обманывала народ, призывая целиком и полностью положиться на могущество родины. Повсеместно можно было наблюдать проявления показной храбрости, звучали призывы "не упустить предоставляемую раз в тысячу лет возможность" прославить Японию, не уклоняясь от войны с Англией и Америкой. Я по-прежнему продолжал настаивать на необходимости предпринять все возможное для успеха переговоров, и вскоре представители жандармерии "Кэмпэй"[67]>[68] стали регулярно навещать меня два-три раза в месяц, чтобы ознакомиться с моими взглядами. Сдается, они считали необходимым держать меня под наблюдением.
Маркиз Кидо Коити
Примерно в конце сентября один из высокопоставленных сотрудников МИДа сообщил мне о том, что правительство и высшее командование согласовали какой-то "крайний срок” для завершения переговоров. Ничего подобного я ранее не слышал, и потому сразу понял всю серьезность ситуации. В начале октября появились слухи о том, что, имея в виду этот "крайний срок,” военные настаивают на отказе от бесплодных переговоров. После 12 октября стали поговаривать о зыбком положении правительства, а 16 октября Кабинет Коноэ в полном составе подал в отставку "по причине внутренних разногласий".
