Воспоминания японского дипломата - [60]

Принимая это назначение, я в разговоре с Хирота отметил, что для Японии было бы лучше не вступать в слишком тесные отношения с Германией, и мне хотелось бы в своей работе в Берлине опираться именно на такой подход. Хирота, со своей стороны, заявил о полном совпадении между моими взглядами и его позицией. Далее я сказал, что в течение многих лет (в том числе и при Кабинете Хаяси) настаивал на необходимости сотрудничества с Великобританией, но что из-за противодействия военных и иных кругов мои усилия оказались бесплодными. Поэтому я выразил пожелание отложить на несколько месяцев отъезд в Германию с тем, чтобы поработать в интересах восстановления дружественных отношений с Великобританией, хотя работа эта, возможно, и не подпадала под юрисдикцию Европейско-Азиатского бюро, главная задача которого состояла в решении китайской проблемы. Я опасался, что без урегулирования отношений с Великобританией Япония со временем окажется в чрезвычайно трудном положении. Министр иностранных дел Хирота с удовольствием поручил мне предпринять такую попытку, и мой отъезд в Германию был надолго отложен. Учитывая эти обстоятельства моего назначения на пост посла в Берлин, нельзя не сказать, что, вопреки общепринятому мнению, оно с самого начала преследовало цель помешать сближению наших милитаристов с Германией. Когда в ходе МВТДВ обвинение стало ссылаться на мою службу в качестве посла в Германии, Хирота не раз вспоминал в тюрьме Сугамо тогдашнюю обстановку и говорил: "Если бы Вы, как мы поначалу планировали, поехали в Москву, то у Вас не было бы неприятностей, да и для Японии это было бы лучше".

Вспоминается еще один эпизод. На следующий день после того, как генерал Хаяси вследствие падения Кабинета Хирота получил мандат императора, ко мне неожиданно пришел Хори Ёситака, который, выйдя в отставку с поста министра-посланника в Мексике, стал одним из директоров информационного агентства "Домэй". Он сообщил, что, зайдя в канцелярию по формированию Кабинета, узнал о моем возможном назначении на пост министра иностранных дел. Я попросил его посодействовать тому, чтобы от этого плана отказались прежде, чем он зашел бы слишком далеко. Я не мог принять должность министра, ибо, во-первых, Япония еще не знала примеров, когда директор бюро, перепрыгнув через несколько ступенек, становился бы сразу министром иностранных дел, а, во-вторых, меня не устраивал характер нового Кабинета. Дело в том, что, как мне стало известно, некоторые из тех, кто занимался его формированием, рассчитывали создать промежуточное правительство, которому предстояло эволюционировать в военное. К счастью, этот план не реализовался.

Великобритания обладает массой прав и интересов на Дальнем Востоке, на приобретение которых она затратила многие годы. Поэтому интересы Великобритании отличаются от интересов США, нацеленных на обеспечение рынков для торговли в будущем. После первой мировой войны Великобритания, следуя пожеланиям США, фактически прекратила союзнические отношения с Японией, и после возникновения "Маньчжурского инцидента" она действительно вступала в многочисленные конфликты с Японией, Тем не менее, на Дальнем Востоке у Великобритании и Японии по-прежнему сохранялись немалые общие интересы. Кроме того, Великобритания с ее практическим подходом к ведению дел являлась весьма удобным партнером для переговоров. Исходя из этого, я намеревался сначала заключить соглашение с Великобританией, затем улучшить отношения Японии с Соединенными Штатами, внося тем самым вклад в прогресс нашей страны и в дело сохранения мира во всем мире.

В этой связи я рекомендовал различным кругам заключить соглашение с Великобританией на основе того взаимопонимания с армейским командованием, которое было достигнуто при заключении Антикоминтерновского пакта. Однако соглашение с Великобританией должно было бы касаться не только проблемы Китая, но и урегулирования общих торговых интересов обеих стран. По этой причине не только военные ведомства, но даже кое-кто в министерстве иностранных дел не слишком жаждали проведения переговоров. Тем не менее при первом Кабинете Коноэ министр иностранных дел Хирота проявлял к моей идее значительный интерес, и после моих настоятельных рекомендаций в адрес различных кругов наконец было принято решение сперва урегулировать японо-английские интересы в Северном и Центральном Китае, а затем добиваться общего оздоровления отношений между двумя странами. Соответствующие инструкции были направлены в Лондон нашему послу Ёсида.

Отвечая на инструкции, он рекомендовал оперативно заключить соглашение по проблеме Китая в целом. В ходе обмена телеграммами послу было указано, что ситуация в Токио не позволяет одним махом провести такие переговоры и что ему следует начать с проблем, обозначенных в инструкции, и постепенно перейти к другим, более широким проблемам. Наконец, посла удалось убедить, и он договорился о встрече с заместителем министра иностранных дел Батлером. Однако 7 июля произошел инцидент у Люгоуцяо, и по просьбе британской стороны, которая не считала возможным проведение японо-английских переговоров до урегулирования этого инцидента, назначенную встречу перенесли. Итак, мои усилия оказались тщетными. Оглядываясь назад, можно сказать, что инцидент у Люгоуцяо подорвал японо-английские переговоры. Затем этот инцидент перерос в "Китайский инцидент”, который, в свою очередь, привел, в конце концов, к Тихоокеанской войне. Впоследствии я как-то упрекнул посла Ёсида за то, что, если бы он так долго не упорствовал в стремлении сразу заняться всей проблемой Китая и пораньше вступил бы в переговоры с Великобританией, развитие событий могло бы пойти по иному пути.