Воспоминания японского дипломата - [53]

Нет нужды говорить о том, что этот документ, направленный министру иностранных дел директором Бюро, разделяющим ответственность за выработку внешней политики Японии, содержит рассуждения о реалистическом подходе к действительному положению дел и лишь в самой малой степени связан с теоретическими или идеологическими аспектами дипломатии. Более того, поскольку, в соответствии с разнарядкой министерства иностранных дел, китайская проблема не подпадала под юрисдикцию Европейско-Американского бюро, в документе она прямо не затрагивалась. Проблема России осознавалась правительством и военным командованием второй по важности после китайской. Она входила в компетенцию моего Бюро и поэтому рассматривалась в документе более подробно, чем другие.

Основная идея, пронизывавшая текст записки, сводилась к рекомендации хранить порядочность на международной арене, строго соблюдать договоры и разрешать конфликты мирными средствами. Всегда и везде любая страна должна непрерывно меняться и развиваться, ибо застой ведет к упадку, но как нежелателен застой, так нежелательны и слишком быстрые перемены или слишком быстрое развитие. На основе этой идеи, которая просматривается по всему тексту, и идеи о том, что взаимная порядочность столь же важна в отношениях между странами, сколь между людьми, документ призывал к обеспечению упорядоченного прогресса стран. В истории часто случалось так, что блестящие успехи быстро сходили на нет из-за отсутствия должного фундамента. Такая судьба была особенно характерной для многих революций прошлого. При более глубоком рассмотрении этой проблемы в культурно-историческом контексте становится очевидным, что бурный научный и материальный прогресс человечества в последнее время не сопровождается духовным прогрессом. Социальные революции не будут успешными или “преуспеют” в регрессе, если их темп не совпадет с темпами развития социальной этики. Рекомендуется поэтому всегда двигаться медленно, но верно, идет ли речь о социальном прогрессе или о развитии государства. Три года назад, то есть пятнадцать лет спустя после подготовки этих рекомендаций, я вновь прочитал их в связи с МВТДВ и горько пожалел о том, что, как я и опасался, отношения Японии с Китаем, Англией и Америкой ухудшились, что мое беспокойство по поводу проблемы разоружения оказалось обоснованным, и что, в конце концов, непреодолимая сила событий ввергла Японию в пучину Тихоокеанской войны.

Подача этих рекомендаций была первым заданием, выполненным мною на посту директора Европейско-Американского бюро. Затем мне пришлось заняться вопросом о передаче Китайско-Восточной железной дороги. Вопрос этот возник в начале мая 1933 года, когда посол в Москве Ота получил предложение Правительства СССР о ее продаже. Что касается причины, по которой СССР выдвинул это предложение, то, как можно было предположить, исходя из его слов и дел, он намеревался ликвидировать империалистическое наследие царизма и, с одной стороны, получить максимально возможную прибыль, а, с другой, — утвердить свою неимпериалистическую позицию. Однако более важная причина совершенно очевидно состояла в стремлении устранить источник раздоров с Маньчжоу-го и даже с Японией и тем самым обеспечить мир на востоке. На западе еще в начале года Гитлер стал канцлером, нацисты быстро наращивали могущество, и СССР, должно быть, счел необходимым подготовиться к новой ситуации.

Как отмечалось в моих рекомендациях, я давно считал необходимым приобрести Китайско-Восточную железную дорогу. Поскольку она проходила через самое сердце Маньчжоу-го, о его независимости не могло быть и речи, пока СССР принимал участие в ее управлении. Поэтому я считал необходимым согласиться с предложением о продаже. Поскольку, на мой взгляд, Маньчжоу-го должна была приобрести эту дорогу в целях своего собственного развития и ввиду ее важности для международных перевозок, я разработал план покупки. Согласовав его в министерстве иностранных дел, я начал переговоры с армейским командованием. В армии подобные переговоры находились в ведении директора Бюро по военным делам военного министерства, за которым стояли начальник Второго управления Генерального штаба армии и начальник Третьего управления Генерального штаба ВМФ.

В то время директором Бюро по военным делам был генерап-майор Ямаока Сигэацу, военным министром — Араки, а заместителем военного министра — Янагава. Однако я прежде всего убедил в необходимости приобретения дороги знакомого мне генерал-майора Нагата Тэцудзан — начальника Второго управления Генерального штаба армии. И ранее признавая необходимость избегать столкновения с СССР, генерал Нагата немедленно согласился с моей точкой зрения и пообещал продвинуть это дело в армейских кругах. Но, как выяснилось, в армии, да и не только в ней, имелись противники приобретения дороги на основе мирных переговоров. Поэтому мне пришлось "проталкивать” этот вопрос на нескольких совместных совещаниях представителей армии и министерства иностранных дел и одновременно контактировать с заместителем министра иностранных дел Маньчжоу-го Охаси. В конце концов было принято решение, согласно которому Маньчжоу-го предстояло пойти на переговоры о приобретении дороги, а Японии — оказать добрые услуги в интересах их ускорения. Кабинет утвердил это решение, и в конце мая мы направили Советскому Союзу соответствующий ответ.