Воспоминания уцелевшего из арьергарда Великой армии - [28]

27-го вечером, 9-й корпус на правом берегу постигло ужасное несчастье. 26-го герцог Беллунский, преследуемый генералом Витгенштейном, прибыл в Борисов. 27-го он занял высоты у Веселово, чтобы защитить переправу, а потом переправиться самому. Дивизия генерала Партуно —   его арьергард —   был оставлен в Борисове с приказом вернуться в корпус в течение ночи. Генерал, шедший без проводника, и обманутый светом бивуачных костров противника, пошел по неверной дороге, и попал в самую середину неприятельских позиций. Вся его 4000-я дивизия попала в плен. Витгенштейн, которому более уже не было надобности задерживаться, сразу же отправился в Веселово.

На следующее утро, 28-го, по обоим берегам Березины начались активные действия. Адмирал Чичагов на левом берегу и генерал Витгенштейн на правом, объединили свои усилия, чтобы отогнать наши войска к Березине. Для того чтобы противостоять атакам адмирала у нас имелся только 2-й корпус и часть 5-го, три слабых батальона, размещенных на главной дороге, служили резервом —   это было все, что осталось от 1-го, 3-го и 8-го корпусов. Битва продолжалась недолго, но 2-й корпус, подавленный превосходящими силами врага, начал уступать, а наши резервы, не выдержав непрерывного обстрела, повернули назад. Это вынудило всех отставших от своих полков солдат, находившихся в лесу, во весь дух бежать к мосту. Даже Молодая Гвардия была потрясена, и стало ясно, что наше спасение сейчас только в руках Старой Гвардии, с которой мы решили либо победить, либо умереть. С их появлением все изменилось за долю секунды, и земля, которая, казалось, наверняка станет могилой Великой армии, моментально превратилась в арену ее последнего триумфа.

Раненого во время героического сопротивления герцога де Реджио, сменил маршал Ней. Прославленный солдат, спасший 3-й корпус в Красном, здесь, на берегах Березины спас всю армию и самого Императора. Он сплотил 2-й корпус и смело пошел в атаку. Его опыт служил руководством для других генералов, его храбрость вдохновляла солдат. Кирасиры Дюмерка прорвали русские каре и захватили их пушки. Французская и польская пехоты объединили свои усилия —   и 4000 пленных и пять пушек стали ярким свидетельством этой победы. Мы горячо приветствовали этих храбрецов, сопровождавших такие блестящие трофеи, ибо именно благодаря их доблести так закончился этот день. Чичагов, не ожидавший столь мощного отпора, более не атаковал. Наступила ночь. 2-й корпус остался на занятой позиции, а другой вернулся в лес к своим бивуакам. Это была такая же тяжелая ночь, как и все предыдущие, но в данный момент мы за себя беспокоились гораздо меньше, чем о тех несчастных, кто остался на том берегу. В течение всего дня 27-го и последующей ночи паника нарастала. Утром 28-го, мост, который предназначался для повозок, рухнул окончательно, поэтому пушки и обозные повозки были вынуждены прокладывать себе дорогу по мосту для пехоты.

Из армейских только две дивизии 9-го корпуса оставались на левом берегу, но там было также множество отставших, маркитантов и гражданских —   среди последних много женщин и детей, и, наконец, бесчисленное количество самых разнообразных повозок, карет и фургонов.

Существовал четкий приказ, что мост в первую очередь предназначен для армии, затем для повозок с ранеными и больными, и только потом уже для всех остальных. Все они должны были пройти по мосту под защитой 9-го корпуса, который замыкал этот переход. Но генерал Витгенштейн, который, как уже говорилось, взял в плен дивизию генерала Партуно, напал на герцога Беллунского утром 28-го около Веселово, и произвел на своем берегу ряд атак, которые адмирал предпринял уже на своем. Отчаянно сопротивляясь, герцог Беллунский сделал все, что подсказывал ему опыт —   доблестно и вдохновенно, но, прижатый превосходящими силами противника не смог предотвратить его продвижение. Вечером, русская артиллерия, заняв выгодные позиции, начала стрельбу по метущейся по равнине массе людей. Тут уже всеобщая сумятица достигла своего апогея. Лошади и экипажи шли по сброшенным с них телам своих бывших владельцев. Каждый старался спасти собственную жизнь своими силами, и расчистить себе проход либо затоптав, либо сбросив в реку препятствующего ему, невзирая ни на чины, ни звания. В самый разгар этого кошмара множество пушечных ядер обрушились на идущих, и обломки разрушенных повозок разлетелись во все стороны. Таким образом, одни погибли на мосту, другие —   таких тоже было много —   утонули, тщетно пытаясь переплыть реку. Наступила ночь, и 9-й корпус по-прежнему удерживал свои позиции. Потом герцог Беллунский, поочередно отправил по мосту свои дивизии, затем поспешно прошел по нему сам, а затем мост вспыхнул.

Мертвых и умирающих, испускавших крики и стоны, поглотила река, а все те, кто по-прежнему находились на другой стороне, достались противнику вместе с обозом, большей частью артиллерии, частными каретами и московскими трофеями —   одним словом, всем тем, что до сих пор удавалось сберечь. Более 15 000 человек погибли или были взяты в плен в тот ужасный день.