Воспоминания - [43]

Летом 1915 года, после экзаменов, я отправился на дачу в Финляндию и там занялся писанием книги о деформациях стержней и пластинок, которая должна была составить второй том моего курса теории упругости. Несколько раз читал и в Киеве и в Петербурге курс такого рода и работа подвигалась успешно. Я пользовался главным образом моими ранее опубликованными статьями и мне не нужна была библиотека для справок. Вообще литература по стержням и пластинкам в то время не была обширной и можно было держать в памяти главнейшие результаты.

Но тишины и покоя, столь необходимых для научной работы, не было в это лето даже в глухой финской деревне. Весной немцы начали новое общее наступление на Россию. Прорвали русский укрепленный фронт у стыка австрийской и германской армий и наша армия, чтобы не быть окруженной, должна была отступить и сдать укрепленные позиции в Польше. Скоро была сдана Варшава и отступление продолжалось. Из рассказов раненых, а потом и из газет, мы узнали о недостатках военного снабжения армии. Узнали, что запасные воинские части отправляются на фронт безоружными — нет винтовок. Для артиллерии нет снарядов. Отступали по всему германскому фронту с большой быстротой. Помню по делам я должен был в начале июля съездить в Киев. По дороге туда через Вильно-Ковель особенного беспорядка еще не было видно. Но на обратном пути картина резко изменилась. С приближением к Вильно уже было видно, что фронт совсем близко. Станции были запружены беженцами. На запасных путях — санитарные поезда. Везде много военных. Скоро после моего проезда движение на этой линии было прервано наступающими немцами. В Петербурге жизнь шла спокойно и на даче в Финляндии была полная тишина. Я продолжал работу над книгой.

Во второй половине августа мы отправились на две недели в Крым, где проводили лето мои родители. Дорога шла через Москву-Харьков-Севастополь, далеко от фронта, но война чувствовалась теперь и здесь. На некоторых узловых станциях мы видели целые поля, заваленные механическими оборудованиями, эвакуированных с запада технических предприятий. Видели ценные машинные части, брошенные без всякого прикрытия и уже ржавевшие под дождем. Было очевидно, что вряд ли эти машины будут опять собраны и пущены в ход. На станциях, да и в поле, люди просили бросать им прочитанные газеты. Все интересовались ходом военных действий. В Крыму было тише обычного. Пароходы не ходили, боялись нападения немецкого крейсера «Гебен». Крейсер этот был сильнее судов нашего Черноморского флота и представлял большую опасность для всего нашего побережья. В Крыму не было обычного в это время года оживления виноградного и купального сезонов. Мы жили в Симеизе. Сделали экскурсии в Алупку и Ялту. Побывали также в Ласпи, где мы с отцом купили участки в надежде на то, что после войны там построим дом для летнего отдыха.

В Петербурге в это время произошли важные перемены. Чтобы успокоить население, возбужденное крупными военными неудачами, царь решил взять на себя верховное командование армиями. Решено было также сделать некоторую уступку общественности и призвать к делу снабжения армий представителей от земств и городов. В том же направлении начали действовать и некоторые военные учреждения. Я получил той осенью приглашение от председателя Военно-Инженерного Совета принимать участие в заседаниях этого учреждения в качестве эксперта по вопросам строительной механики. В то время, кроме преподавания, я имел немало других занятий, но отказываться от этого предложения во время войны считал неудобным и начал посещать заседания Совета. Всегда имел некоторое предубеждение к военным, но тут я встретился с группой образованных, доброжелательных людей и мое предубеждение скоро исчезло. Заседания не отнимали у меня много времени, но некоторые дела нужно было брать на дом и давать по ним заключения, что было гораздо сложнее. Особенно неприятно было иметь дело с изобретателями военного времени.

Постоянная работа в нерегулярных условиях военного времени и отсутствие нормального отдыха сказались на моем здоровьи. К концу 1915 года я почувствовал переутомление. Мне становилось все труднее сосредоточить внимание на определенной задаче. Пошел даже к доктору, чего раньше никогда не делал. Доктор никаких дефектов в моем здоровьи не нашел. Посоветовал только поменьше работать и побольше отдыхать. Книгу по стержням и пластинкам к тому времени я закончил и решил новых научных работ не предпринимать, ограничиться выполнением учебных занятий и посещением заседаний Военно-Инженерного Совета. Это помогло и самочувствие улучшилось. По окончании весенних экзаменов мы опять отправились на прежнюю дачу в Финляндии. Там среди леса и в полной тишине можно было хорошо отдыхать. Скоро почувствовал себя лучше. Вновь появился интерес к работе и я написал статью о допускаемых напряжениях в мостах. В конце лета я провел две недели в Крыму и вернулся к началу осеннего семестра в Петербург в хорошем состоянии.

В Петербурге в то время было неспокойно. Между Государственной Думой и Правительством был полный разлад. Государь часто отсутствовал по военным делам в Ставке. Увеличилось влияние Императрицы на государственные дела. Вместе с тем приобрел большое значение проходимец Распутин, который сумел проникнуть во дворец и приобрести влияние на Императрицу. С этим влиянием приходилось считаться членам правительства. Новые назначения зависели от этого проходимца. В Думе заговорили об измене. В обществе царило большое возбуждение.