Воспоминания старого капитана Императорской гвардии, 1776–1850 - [42]

На холмах Саверна заснувших пришлось уложить в повозки. Потом мы пришли в Страсбург, где уже был наш Император, который на следующий день устроил нам смотр и вручал кресты. Две ночи мы полностью отдыхали, и это благоприятно отразилось на нас. Мы переправились через Рейн и совершили долгий марш до Аугсбурга, а оттуда пришли в Ульм, где мы увидели огромную армию, которую нам пришлось отогнать за быструю реку, прежде чем овладеть возвышавшимся на неприступном холме монастырем.

Несмотря на картечь, маршал Ней, восседавший на стоявшей по самое брюхо в воде лошади, продолжал руководить починкой моста. Саперы гибли, но бесстрашный Ней оставался на месте. Как только был уложен настил, гренадеры и легкая кавалерия сразу же пошли на помощь саперам, а маршал подскакал к принцу Мюрату, взял его за руку и сказал: «Принц, мост закончен. Мне нужна ваша помощь». «Я сейчас же начну, — ответил тот, — со своими драгунами».

Затем они галопом унеслись прочь. Погода была настолько ужасной, что мост был затоплен, и его совершенно не было видно. Мы расположились около этой реки на лугу — вода быстро прибывала, и вскоре дошла до наших колен. Гвардейцам пришлось идти в утиной манере, все смеялись и весело шлепали по воде.

В моем ранце лежал котелок. Он не перевернулся, и потому, когда он наполнился, я вылил воду под ноги моих товарищей. Дула наших ружей тоже залило. Уйти мы не могли — весь корпус маршала ждал, когда спадет вода, чтоб можно было пройти. Солдаты утопали в грязи — и это было не самым плохим местом. Наконец вода спала. Теперь мы видели мост. Солдаты вырвались из грязи, и, проходя по мосту, омыли свои сапоги. А потом и наши «утки» покинули луг, и колонны подошли к подножию огромной горы, на которой засели многочисленные войска противника. Но ничто не могло устоять против маршала Нея. Добравшись до городка Эльхинген, он атаковал ее — дом за домом, а вокруг них были огражденные высокими заборами сады, через которые нам приходилось перелазить. Этот необычный город была взят штыком, и, в конце концов, наши войска достигли возвышавшегося над ним монастыря.

Здесь нас в бой повел Император — он желал решительно и окончательно покончить с генералом Маком.[49] Австрийцы яростно сопротивлялись. За этим городком простирались небольшие поросшие лесом поля, где у нас была возможность маневрировать, а горы простирались от монастыря до Ульма. Мы ни на секунду не переставали атаковать врага. Принц Мюрат своими блестящими атаками покрыл себя славой, а Ней остановился только перед Ульмом. Император окружил город со всех сторон и дал нам возможность обсохнуть. Но тут, к сожалению, вспыхнул один из самых красивых городских домов. Спасти его было невозможно. «Вы заплатите за это, — сердито сказал Император. — Я дам шестьсот франков, и вы будете мне выплачивать их поденно, а эти деньги будут немедленно выплачены его владельцу». Наши офицеры поморщились, но были вынуждены подчиниться, и гвардия взяла под свою опеку все дома этого города. Хозяину этого дома повезло — сумму он получил немалую.

Император призвал генерала Мака к капитуляции, что тот 19-го октября и сделал. Поступил приказ в пять утра выступать — вся гвардия подошла к подножию горы Михельберг, недалеко от Ульма. Император взошел на ее вершину и развел большой костер — в нем он сжег свою серую шинель. Его окружала его гвардия, а пятьдесят пушек были готовы сделать залп по городу. Я стоял недалеко от Императора — он беседовал с командиром пеших гренадеров графом Юленом. Вдруг мы увидели огромную колонну — она вышла из Ульма и двигалась к подножию горы. Все солдаты повесили свои патронные сумки на свои ранцы, готовые по прибытию к назначенному для разоружения месту, снять их, и, дойдя до него, они бросали в общую кучу свои ружья и патроны. Подошел генерал Мак, чтобы лично сдать свою шпагу Императору. Император отказался принять ее (все офицеры и генералы сохранили свои шпаги и ранцы), и еще долгое время разговаривал со своими старшими офицерами.

Эта сдача длилась четыре или пять часов (их было двадцать семь тысяч), а город был переполнен больными и ранеными. Под громкие крики горожан мы вошли в Ульм. Офицеры, дав честное слово, что не будут воевать против Франции, были отпущены по домам, а Император обратился к нам с речью. На следующий день после капитуляции Ульма в сопровождении всей своей гвардии Наполеон отправился в Аугсбург — до Вены они шли самым быстрым шагом. Солдаты преодолевали шестнадцать-двадцать лье в день. Они говорили: «Наш Император воюет не оружием, а нашими ногами».

Узнав, что принц Фердинанд со своей кавалерией сбежал из Ульма, Император отправил в погоню за ним принца Мюрата и Удино с его гренадерами. Мы встретились с ними пройдя по дороге около десяти лье — у них были фургоны, пушки, зарядные ящики и кавалерия. Они унесли с собой только половину их оружия, да еще четыре тысячи лошадей. Дороги были заполнены военнопленными.

Чтобы присоединиться к авангарду мы выступили в полночь, и нам не следовало препятствовать движению войск, идущих по обочине дороги. Мы должны были идти посередине, по грязи, и таким образом прошли около двух лье, обойдя несколько колонн. Наши гренадеры шагали широким — почти в туаз шагом — обгоняя сразу двоих солдат, что же касается меня, я со своими короткими ногами, двигался рысью, чтобы не отставать от своих товарищей. Император спал в своей карете. Когда он остановился, мы стали на его охрану, а армейские корпуса продолжали идти дальше.