Воспоминания петербургского старожила. Том 1 - [197]
Хронологически и тематически связанная с «Четвергами у Н. И. Греча», являясь как бы их непосредственным продолжением, эта часть воспоминаний В. П. Бурнашева существенно, однако, отличается от предшествующей самой техникой своего построения.
«Четверги, – как отмечает сам мемуарист, – писаны были мною вполне на память или лучше прямо „из памяти“, без помощи даже тех кратких записок, какие сохранились в моих домашних портфелях. Но для написания настоящей моей статьи потребовались мне справки для освежения в памяти если не обстоятельств и случаев, не характеров и портретов, то некоторых чисел, некоторых имен, некоторых извлечений из статей, вписанных некогда в мою агенду и в верности которых я ручаюсь». И действительно, не довольствуясь запасом своих припоминаний, В. П. Бурнашев обильно документировал свои «Пятницы у Воейкова» выписками из «Furet», «Славянина», «Северного Меркурия», «Литературных прибавлений к Русскому инвалиду» и других изданий начала 30-х гг., тщательно учитывая в своих рассказах относящиеся к ним мемуарные и эпистолярные публикации в «Русском архиве», «Библиографических записках», «Современнике» и «Русской старине», словом, мобилизовал для своей работы огромный печатный материал.
В основных частях мемуарного повествования этот материал использован был с большим тактом и, несомненно, поднял историко-литературную значимость многих рассказов «петербургского старожила» о мелкой прессе 30-х гг. и ее деятелях. Мемуарист боролся, однако, в Бурнашеве не только с исследователем и популяризатором. Чем больше раздвигались рамки его воспоминаний и чем шире становился круг связанных с ними чтений, тем чаще и охотнее прибегал Бурнашев в своих опытах реконструкции прошлого к условным приемам письма исторического беллетриста. В этом отношении Бурнашев пошел, конечно, несколько дальше тех опытов художественной перекомпоновки и драматизации литературно-бытового материала, с которыми он познакомился в воспоминаниях И. И. Панаева (1861) и И. С. Тургенева (1869). Подобно этим своим образцам (образцам совершенно явным, хотя и не названным), В. П. Бурнашев ко всем рисуемым им сценам на вечерах у Воейкова подходил уже [не так], как в «Четвергах у Н. И. Греча». Он рискнул поступить [так] только однажды, то есть, по собственной его формулировке (см.: Русский вестник. 1871. № 11. С. 143), «не соблюдая строго исторического и синхронического порядка и предоставляя собрание разновременных фактов, зараз группированных в одном целом». Столь широко толкуя права мемуариста, В. П. Бурнашев в тех случаях, когда он это считал исторически и художественно целесообразным, безоговорочно дополнял материал своих стародавних личных впечатлений ссылками на эпизоды, свидетельством которых он быть не мог, но о которых знал из рассказов своих современников или из позднейшей литературы. Так, например, все страницы о Гоголе на вечере у Воейкова и попутно сделанные справки биобиблиографического порядка об авторе «Шинели» и его ранних литературных и светских отношениях (см.: т. 1, с. 211–221) являются продуктом не воспоминаний, а тщательнейшего изучения печатных источников («Опыт биографии Гоголя» П. И. Кулиша, воспоминания М. Н. Лонгинова, материалы «Литературных прибавлений к Русскому инвалиду», письма Пушкина); так, протест А. И. Подолинского против извращения фактических данных о нем на с. 131–132 1-го тома не оставляет сомнений в большой свободе действий, которую позволял себе В. П. Бурнашев не только в синхронистических сдвигах, но и в персональных размещениях живого инвентаря своих рассказов. <…> В. П. Бурнашев, кроме воспоминаний И. И. Панаева, внимательно учел в своих построениях мемуарные очерки Н. И. Греча «Фаддей Булгарин» (Русская старина. 1871. № 11. С. 483–513) и «История первого энциклопедического лексикона» (Русский архив. 1870. № 7. С. 1247–1272), «Мелочи из запаса моей памяти» М. А. Дмитриева и книжку Е. А. Колбасина «Литературные деятели прежнего времени» (СПб., 1859).
Три основные линии повествования, наметившиеся в «Моем знакомстве с Воейковым», не дают единого критерия и для определения исторической значимости этой части мемуарного наследия В. П. Бурнашева. Как ценнейший первоисточник в научно-исследовательской литературе должны быть учтены те только разделы воспоминаний Бурнашева, в которых он, как специально осведомленный очевидец, вводит нас в самую гущу общественно-литературных отношений и журнальной борьбы 30-х гг., проливает свет на быт и нравы прессы этой поры, дает, наконец, целую портретную галерею писателей как из кругов так называемой литературной аристократии, так и из рядов известных до него лишь по своим именам первых литераторов-профессионалов официального и буржуазно-разночинного лагеря. Таковы прежде всего страницы Бурнашева о самом Воейкове и его предприятиях, о Бестужеве-Рюмине и редакции «Северного Меркурия», о Н. А. Татищеве, В. М. Карлгофе, В. Н. Олине, В. Я. Никонове, Платоне Волкове, Егоре Аладьине, Лукьяне Якубовиче, о Б. М. Федорове, о салонном листке «Furet», о книгопродавце И. Т. Лисенкове, о солдатском писателе И. Н. Скобелеве, о тревоге в клерикально-полицейских кругах в связи с появлением стихов М. Д. Деларю в «Библиотеке для чтения», о петербургских откликах на «Утро в кабинете знатного барина» Полевого, о судьбе В. Е. Вердеревского и т. д. и т. п. Позднейшие публикации документального и мемуарного материала (например, воспоминания Н. И. Греча о Воейкове, записи дневника А. В. Никитенко об истории со стихами Деларю, материалы о Пушкине и Полевом) полностью подтверждали точность информации Бурнашева о тех эпизодах, которым посвящены были и они, но ничего не изменяли ни в общих установках, ни в конкретных деталях основной части его воспоминаний.
Журналист и прозаик Владимир Петрович Бурнашев (1810-1888) пользовался в начале 1870-х годов широкой читательской популярностью. В своих мемуарах он рисовал живые картины бытовой, военной и литературной жизни второй четверти XIX века. Его воспоминания охватывают широкий круг людей – известных государственных и военных деятелей (М. М. Сперанский, Е. Ф. Канкрин, А. П. Ермолов, В. Г. Бибиков, С. М. Каменский и др.), писателей (А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Н. И. Греч, Ф. В. Булгарин, О. И. Сенковский, А. С. Грибоедов и др.), также малоизвестных литераторов и журналистов.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.