Воспоминания о войне - [6]
И так много суток подряд...
Припасы, взятые из лагеря, скоро кончились, пришлось перейти на "подножный корм" - подбирали в поле то, что оставалось неубранным: где морковь, где свеклу, где пшенку (кукурузу). Как-то, проходя по окраине хутора Андрей сумел увести с насеста двух кур, мы их зажарили на костре это был настоящий пир! Часто, проходя мимо фермы или деревни поздно вечером, мы стучались в крайнюю избу и на вопрос хозяйки: "кто там?" отвечали одним словом: "пыни" (хлеба). Иногда нас впускали в дом (заходили трое, а четвертый оставался снаружи, на всякий случай), даже приглашали к столу, но мы торопились скорее уйти, иногда нам наспех совали хлеба, мамалыгу, вареную картошку, а порой - просто прогоняли, как бродяг.
Я спрашиваю себя и не нахожу ответа, как можно было рассчитывать - без компаса, без карты, без документов и денег, без языка, наконец, - дойти до Югославии, пересечь государственную границу и т.д.
Нами двигала неуемная жажда свободы и вера в свою счастливую судьбу, мы шли на встречу с югославскими партизанами. Возможно, так оно и случилось бы - каких чудес не бывает - но... Судьба распорядилась иначе.
Одной злополучной дождливой ночью, прохода через поле, мы набрели на соломенный шалаш и решили пересидеть в нем. Уснули. Во сне я видел себя в родном Геническе, мама хлопотала у печки, вдали раздавался перезвон колоколов. Проснулись все разом. Дождь кончился. Светало. С огорчением обнаружили, что выбрали плохое место для ночевки. Вблизи была деревня, а перезвон слышался от отары овец, которых гнали на выпас выше в горы двое парней на лошадях. Один из них подошел к нашему шалашу, увидел нас, дал сигнал второму и оба поскакали в деревню.
Что было делать? Убегать не имело смысла: верховые нас быстро догнали бы. Мы заметили невдалеке небольшой котлован и спрыгнули туда.
Это был совершенно бессмысленный поступок, продиктованный отчаянием и досадой на самих себя - так глупо попасться! Через короткое время у котлована собралась вся деревня с топорами и вилами. Они кричали, требуя, чтобы мы вылезли. Мы подчинились под угрозой расправы. Что было делать: соотношение сил было явно не в нашу пользу.
Нас повели в примарию (сельскую управу), заперли в небольшом помещении с зарешеченным окошком и послали за примаром, который жил рядом. Пришел примар (мэр), лощеный, щеголеватый, стал спрашивать, хотим ли мы есть, издевательски улыбнулся, услыхав наш утвердительный ответ, и ушел.
К вечеру к нему, видимо, пришли гости, мы слышали музыку, женский смех. Тогда мы стали, что было сил, кричать, стучать ногами и т.д., чтобы помешать их празднику. Это подействовало, на нас обратили внимание, дали нам поесть и бросили какую-то ветошь, чтобы мы спали.
У нас было время и возможность обсудить свое положение и придумать "легенду". Старались не унывать.
Попали мы, по-видимому, в богатое село, кругом аккуратные домики, люди хорошо одеты, на пригорке церковь. Примария даже имела что-то вроде микроавтобуса, на котором нас ранним утром в сопровождении трех охранников отвезли в Констанцу. Автобус спускался с горы по серпантину, и вдруг за поворотом показалось море, а затем и город. Он мне напомнил Севастополь такие же белые дома, улицы спускаются к морю. Город был красив несмотря на следы бомбежек тут и там.
Из разговоров охранников мы поняли, что несколько дней назад в этих местах был сбит советский самолет, люди видели четыре парашюта, которые отделились от него, и ветер отнес их куда-то далеко. За поимку этих парашютистов была объявлена большая награда, но их не нашли ни живых, ни мертвых. Этим объясняется агрессивность сельчан, когда они увидели четырех мужчин, похожих на русских, которые прятались в шалаше.
Нас доставили в комендатуру порта и поместили в камеру, где мы пробыли до следующего дня. Утром нас вывели во двор, и к нам вышел морской офицер комендант порта. Он немного говорил по-русски и очень уважительно с нами разговаривал, "как офицер с офицерами". Он сказал, что допрашивать нас не станет, а отправит в Бухарест, в сигуранцу - румынское гестапо. Убеждал, что бежать нам не имеет смысла, так как война идет к концу. Он нам даст двоих конвоиров, молодых ребят, Михася и Петра, и просит не подводить их. В завершение беседы нам пришлось дать "офицерское слово", что мы не станем убегать, потом он позвал жену (видимо, тут же была его квартира), она подошла к окну и пожелала нам доброго пути.
Итак, наша "доблестная" четверка, в сопровождении двух молоденьких конвоиров, отправилась в путь. В Бухарест мы ехали на электричке. Вагоны были переполнены, наши конвоиры пытались объяснить проводникам, что везут арестованных, преступников, и нам нужно хотя бы отдельное купе, но это не действовало. Тогда мы, войдя в вагон, стали демонстративно интенсивно почесываться, и очень скоро вокруг нас образовалась пустота. Мы спокойно сели и доехали без приключений.
В Бухаресте было много разрушении от бомбежек нашей и союзной авиации. Разрушено было и здание сигуранцы, и теперь она помещалась в бывшем палаццо, построенном в барочном стиле. В большом парадном зале, где в прежние времена, наверное, задавались балы, устроили нечто вроде камеры предварительного заключения. Тут находились задержанные - мужчины и женщины - румыны, цыгане и др., сюда привели и нас. На хорах размещалась "чистая" публика, среди них было несколько английских и французских летчиков. На втором этаже было несколько камер-"люкс" (в одной из них сидел экс-министр, финансов) и кабинет начальника сигуранцы.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.