Воспоминания о войне - [7]

Шрифт
Интервал

Мы сидели в отведенном нам уголке роскошного зала, как на людной площади, и ждали вызова на первый допрос с момента ареста. Среди арестованных нас принимали то ли за летчиков, то ли за парашютистов. Французские пилоты выражали нам знаки солидарности и бросали сигареты с хоров.

В первые же часы нашего появления к нам подошла молодая красивая женщина, русская. Она стала жаловаться на свои злоключения и вызывала нас на сочувствие и ответную откровенность. Андреи первый понял, что она работает по чьему-то заданию, и отправил ее.

Потом к нам подошел здешний охранник и очень вежливо попросил Митю, как самого молодого, подняться наверх и навести порядок в апартаментах министра. Митя вымыл пол в камере и вернулся с несколькими пачками печенья, которое мы тут же с удовольствием умяли.

Наконец, к исходу второго дня, нас вызвали на допрос. В сопровождении охраны мы поднялись наверх и вошли в кабинет начальника сигуранцы. Это была большая комната, с высокими стрельчатыми окнами и лепниной на потолке. Миловидные амуры с колчанами стрел приветливо улыбались и, казалось, хотели сказать: "Не дрейфьте, ребята, фортуна на вашей стороне!"

За большим письменным столом сидел следователь и сверлил нас взглядом маленьких злых глаз. У него была противная манера все время поглаживать свои напомаженные усики, изо всех сил он стирался выглядеть важным и грозным, но мы его все равно не боялись. В дальнем углу, за маленьким дамским столиком, сидел еще один человек, с виду немец, он перебирал какие-то бумаги и, казалось, не обращал на нас никакого внимания. Допрос проводился при участии переводчика. На все вопросы мы отвечали охотно и слаженно, в соответствии с разработанной "легендой".

Никакие мы, мол, не летчики, а просто вольные бродяги, ходим по земле в поисках места под солнцем, где можно было бы перекантоваться до конца войны, а может быть, и после войны начать жизнь заново, перечеркнув все прошлое. На пропитание зарабатываем своим трудом, последнее время работали у боярина (помещика), но он с нами плохо обращался, скудно кормил, вина совсем не давал, и мы ушли от него, теперь ищем работу получше.

Следователь задавал массу вопросов, стараясь поймать нас на чем-нибудь, но мы хорошо играли свои роли. Вдруг его осенило - он велел дать нам мыло и хорошо вымыть руки. С нескрываемой брезгливостью он осмотрел их и вынес вердикт: вранье все это, не работали вы у помещика. Тогда встал со своего места немец, сидевший до той поры совершенно безучастно, подошел к Ивану, у которого куртка была слегка надорвана на плече (порвал ее, видимо, в кустах, а, может, в котловане, кто знает), сунул палец в эту дырку и рванул донизу. Ветхая ткань легко поддалась, и наши мучители увидели изнанку с пресловутой цифрой 6 и еще какими-то буквам выведенными масляной краской. Достав какой-то справочник, они убедились, что такие метки ставят на одежду в лагере для военнопленных в Дурнештах.

Нужно было видеть, с каким злобным торжеством немец потребовал, чтобы нас отправили обратно в лагерь. Если бы только этот плюгавенький фриц мог предположить, что побег-то мы совершили не из румынского, а из немецкого лагеря в Черноводах, оставаясь номинально, а следовательно и в форме румынского лагеря № 6, он бы расправился с нами по-другому.

Итак, круг замкнулся, завтра нас отправляют в Дурнешты.

Когда мы спустились вниз, все уже знали о нашем провале, многие нам сочувствовали. Один человек (раньше я его не видел) подошел к нам и сказал, что лагеря № 6 на старом месте нет, его то ли перевели куда-то, то ли слили с другим.

Но - приказ есть приказ, и наутро нас в сопровождении прежних конвоиров - Михася и Петра отправили в обратный путь на Дурнешты. На вокзале узнали, что поезд в нужном направлении уходит через пять минут, и неизвестно, когда будет следующий. Михась растерялся: как ехать без еды, он уже не успеет ничего купить. Тут решение принял Андрей - садимся в поезд, а едой мы себя и вас обеспечим в дороге. Когда поезд подъехал к узловой станции, где была долгая остановка, Андрей с Иваном были отпущены под честное слово, и за несколько секунд до отправки поезда - волнение оставшихся трудно передать - появились с хлебом, горячей мамалыгой в салфетке и куском ветчины. Где они все это раздобыли, никто не спрашивал, и мы все шестеро дружно сели за трапезу.

Не помню точно, каким путем и сколько дней мы добирались до места. Прямого пути не было, нас везли то на поездах, то на телеге с воловьей тягой, часть пути пришлось идти пешком. Однажды мы шли через большое село. В церкви звонили колокола, по улице - главной и единственной - гуляли нарядные крестьяне - это был праздник Рождества.

Наша процессия контрастировала с их праздничным настроением, наш вид оборванных, заросших - вызывал у них жалость и сочувствие. Они окружили нас плотным кольцом, совали нам в руки и в карманы какую-то снедь. "Куда вы ведете этих бедных людей, что они такого сделали, ведь Христос велел всех прощать" - обратились они к нашим конвоирам.

Не зная, как выйти из этого положения, Михась сказал, что мы ограбили церковь. Тут сочувствие сменилось возмущением, народ разошелся, и мы могли спокойно следовать дальше.


Рекомендуем почитать
Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.