Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов - [43]

Здесь встретились мы также с некоторыми гитфельдскими нашими знакомцами, – с каким удовольствием после кратковременного, но жестокого отсутствия возвратились мы в мирные дома свои! С каким чувством, с какой искренностью изъявляли нам благодарность за гостеприимство, столь неоцененное в то время! Какой человек может быть равнодушен и уныл, видя вокруг себя блаженство и радость! Жители забыли все потери и страдания, расторглись постыдные узы, соединявшие их с тираном Франции; все частные выгоды казались ничтожны: свобода делала их счастливыми.

Несколько дней провели мы весело в стенах Гаарбурга, и через Гамбург перешли потом в Вансбек, местечко в нескольких верстах от Гамбурга: здесь назначена была главная квартира нашего корпуса.

Вансбек принадлежал прежде графу Шиммельману, внуку того самого, о котором упоминал я прежде; но незадолго перед этим куплен королем датским. Огромный, великолепно убранный замок свидетельствует о богатстве и пышности прежнего владельца, прекрасный английский парк – о вкусе его. Настоящих жителей в Вансбеке весьма мало.[27] Скромные, но чистые дома образуют две или три улицы, которые могли бы иметь место и в самых больших городах. Все эти дома принадлежат по большей части гамбургским гражданам, которые проводят здесь лето. Лучших квартир нельзя было желать нам; особенно приятны были вечерние прогулки. У всякого дома являются чайные столики, и жители шумного Гамбурга в виду стен своих наслаждаются всеми удовольствиями жизни сельской. Часто небольшая решетка между цветниками двух соседей разделяла людей, которые родились, выросли и состарились один возле другого, не будучи знакомы между собой. Но русские и на чужой стороне не забыли гостеприимства милой родины: балы и празднества, неразлучные с успехами оружия, познакомили нас короче со всеми жителями; особенно понравился всем ужин, данный нашими офицерами графу Толстому. Стол накрыт был в саду под наклоном густых деревьев, со вкусом и роскошно освещенных. Тем более приятен был этот вечер, что русские умеют вполне наслаждаться встречающимися удовольствиями. В час веселья, в кругу добрых товарищем и гостей любимых они забывают все, кроме радостей настоящего.

Вообще во все время пребывания нашего в Вансбеке мы не чувствовали скуки. Гамбург в нескольких верстах, следовательно, легко можно было ездить туда два или три раза в день. В начале нашего прибытия гамбургцы не скупы были на балы; но балы их незнакомы с искренней веселостью и удовольствием: во всем видно принуждение, грубость сердца и бережливость, доведенная до низости. Впрочем, русские имеют искусство заставить смеяться и самого Гераклита.

В левой стороне от Вансбека находится, или лучше сказать находилось, прекрасное предместье Гам, но благоразумный Давуст не оставил в нем ничего, кроме развалин. Ни одна хижина не уцелела; многие из жителей едва успели спасти самих себя, и дома и имущество несчастных стали добычей или жестоких французов, или пламени. Великолепные аллеи вели из Гама в Гамбург, теперь едва заметны обезображенные пни деревьев. Предместье Св. Георгия пострадало не столь много: лишилось, однако ж, лучших своих зданий.

Ни с которой стороны Гамбург не имеет хорошего вида, сама внешность домов и улиц не соответствует величине и многолюдству этого города. Он заключает в себе до 7000 домов и около ста тысяч жителей. Вена и Берлин красивее и многолюднее Гамбурга, но ни один город в Германии не может равняться с ним в богатстве и обширности торговых сношений. До 1618 года находился он в некоторой зависимости от герцогов Голштинских, которые, принимая правление, клялись, однако ж, не нарушать прав и постановлений оного; наконец, когда Австрийский двор признал совершенную его независимость, он управлялся собственным сенатом до того самого времени, когда Наполеону рассудилось за благо присоединить его к областям империи французской.

Невозможно описать радости жителей при восстановлении прежнего правительства, прежних прав своих. Впрочем, по словам самих граждан, нет в целой Европе законов столь запутанных, один другому противоречащих, как в Гамбурге. В огромных империях неизмеримая, языком, религией и нравами различествующие, области затрудняют сочинение единообразного, непременного постановления; но что должен думать наблюдатель просвещенный, видя такой беспорядок в правительстве, которого власть едва ли на несколько верст простирается?

Сенат их состоит из четырех бургомистров и определенного числа сенаторов. Ученые и купцы имеют право на занятие мест этих. Дворянство они никогда иметь не хотели, и прежде каждый гражданин, который желал поселиться в Гамбурге, должен был дать клятву, что он не дворянин, не раб и не католик.

Заведение, делающее честь и наиболее поддерживающее внутреннее благосостояние Гамбурга, есть патриотическое Общество. Оно заботится о доставлении нужной помощи и вообще обо всем, что может служить к счастью и развитию способностей граждан. Училища, больницы, разные ремесленные заведения находятся в его распоряжении и содержатся на собственном счете Общества.

Гамбург лежит почти у самого втечения Эльбы в море Немецкое. Небольшая река