Я мечтала о том общении, какое имела Мария, сидя у ног Христа и внимая его словам, покойная и счастливая, она избрала благую часть. Не то дал мне Господь теперь!
Теперь мое общение с Христом подобно тому, какое было у раскаявшегося разбойника, пригвожденного ко кресту рядом с Ним. Я не могу схватить Его руку, не могу опуститься у Его ног, склонить голову к Нему на грудь, как Его любимый ученик: я на кресте, ноги и руки мои привязаны, все мускулы и нервы моего тела болезненно натянуты. Всё, что я могу сделать, – это повернуть голову в сторону креста, на котором пригвожден и так же страдает Христос.
Он находится так близко, что я слышу Его дыхание, биение Его сердца. Но крест разделяет нас. Крест, приближающий меня к Нему, служит препятствием к более близкому единению. С моего креста я могу обратиться к Нему с несколькими словами. Я лишена сладостного покоя и утешения, которыми пользовалась раньше в Его присутствии, подобно той семье в Вифании, которую Иисус любил.
Но Он любил также и умиравшего разбойника. И вот оба они – распятые на крестах – «чтобы видели ангелы и люди». Разве между ними не были более сходства, чем между Христом и Марфой или Марией, когда они сидели у Его ног или усердно занимались хозяйством?
Я представляю себе эту картину, чтобы поддерживать в себе надежду посреди неясных, запутанных задач нашего времени. Христос сам избрал способ нашего единения, а потому оно мне дорого. Нет, тихие прогулки с Ним по склонам Оливковый Горы, участие в беседах Его и поучениях, обращенных к толпе, вечером на берегу озера, или на соседних холмах – все это не для меня: нет также для меня случая позаботиться об истомленном теле Спасителя моего в скромном ли жилище или на пыльной дороге. Не моя это доля!
На заре жизни я сама выбрала то, что хотела. Я выбрала то, что считала прекрасным и высоким. Теперь, на склоне дней моих, когда тени уже сгустились вокруг меня, Христос выбирает за меня.
Не переменю ли я с радостью венок роз, которым я украшала себя когда-то, на терновый венец, если это должно приблизить меня к Нему?
Когда земной рай закрылся для меня и мой лучший друг, дорогой спутник жизни, покинул меня, тогда Спаситель вспомнил о моей просьбе – жить в общении с Ним. И можно ли было сделать это лучше, чем сделал Он? Он мне позволил разделить с Ним одиночество, научил меня в продолжение долгих часов молчаливого страдания тому, что в одно и то же время ужасно и благотворно в мучениях, во тьме, в созерцании грехов мира, за которые Он умер. Благодарю Тебя, Господь Бог мой!
