Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919 - [52]
В Крыму стояла, как всегда, «золотая» осень… 8 сентября 1908 года, через 10 лет, в 10 часов утра, поезд остановился у городской станции г. Феодосии. На перроне стояли мои старые хозяйки и плакали… я вышел из вагона и обнял их. Тут же стояла и Феня Макарова, теперь дама, госпожа Г., встреча была для меня неожиданная, но сердечная… Тут же был и Николай Николаевич Витковский, управляющий отделением государственного банка. Сели на извозчиков и поехали на старое Крымское пепелище. Опять я в той же комнатке, как и десять лет назад. Как были рады мои старые хозяйки, но Тараса уже не было — он был в могиле… Тот же вид из окон, тот же прибой моря, тот же чудный воздух, но не те года… С 1-го же дня я начал свои посещения, был в Виленском полку, но многих не было: кто помер, кто перевелся, кто ушел в отставку. Побывал у С. С. Мосаковского, М. С. Виноградовой, Ламси, Мурзаева, А. А. Емелина, Дуранте, и у многих других, и как все постарели… неужели и я постарел, но я этого не замечал.
Мои старухи кормили меня крымской кухней: шашлыки, чебуреки, султанка в сметане, скумбрия на шкаре, пилав из мидий, а затем борщ малороссийский, вареники и перед всем этим водочка под керченскую селедочку, после этого белое подобедовское винцо. По утрам я брал в городской купальне горячие морские ванны, а после них заходил пить кофе к Фене, затем шел домой и засыпал от морских ванн часа на два. Вечером катание по окрестностям города: в лагерь, к часовне Святого Ильи, за вокзал по Керченской дроге, в с. Насыпкой, затем ужин, прогулка на мол — воспоминания прошлого… По целым часам сидели на песке берега и слушали прибой, много он говорил сердцу… Так жили в Крыму…
Было начало октября, получил одну телеграмму от А. В. Барятинского: «Ждем, пора возвратиться», потом другая, третья и, наконец, от самого старика-князя… Надо было ехать. В ночь с 31 октября на 1 ноября в 12 часов ночи мы расстались — со старухами дома, а с Феней на городском вокзале… Расставание было, как и в 1898 году, — любовь не ржавеет. Поезд подхватил меня, и 3 ноября я был в Анне среди добрых и милых Барятинских и не знал, право, где было лучше — или в Крыму, или здесь, в Анне… Теперь ездили на охоты с огромным запасом и питья, и закусок. На одной из охот устроили шутку с поручиком П. Ф. Зацневским[124]: взяли у маленькой княжны игрушку-зайца — хорошо сделанное чучело зайца — и спрятали его во время загона в заросль осоки, и когда загон кончился и охотники собрались к «обозу», я как бы случайно увидел зайца, крикнул: «Павел Францевич, заяц»… Он моментально вскинул ружье, бежит несколько шагов к зайцу и выпускает заряд из другого ствола, все так и покатились от хохота… В зайце оказалось только две дробины. Дома все смеялись. В средине ноября все анницы в одном вагоне 1-го класса, и я с ними, выехали в Петроград; я доехал с ними до Москвы, слез, а они поехали дальше. В Москве я пробыл с неделю. Володю, моего племянника, пришлось или, скорее, удалось, по просьбе моей, как Георгиевского кавалера, через великого князя Константина Константиновича[125], [записать] в 1-й Московский кадетский корпус. Брат был переведен в 1-й участок Басманной части, и квартира была на Новой Басманной улице, в казенном полицейском доме, тоже хорошая квартира. В конце ноября я был в Петрограде и, дабы не стеснять князей, поместился недалеко от них: угол Большой Морской и Вознесенского проспекта, в гостинице «Бельвю», а дом князей был по Вознесенскому проспекту, № 2, против военного министерства. Разумеется, во все праздничные дни обошел все соборы: Исаакиевский, Казанский, Петропавловский, Воскресения на крови, побывал и помолился в домике Петра Великого, в Почтамтской церкви, куда ходили князья Барятинские. Осмотрел Императорский Эрмитаж, где встретил меня бывший мой солдат 8-й роты унтер-офицер Смирнов, и осмотрел галерею Петра Великого. Был во всех императорских театрах, в Суворинском и у Коммиссаржевской, где встретил генерала А. Н. Куропаткина, который при всех в зрительной зале в партере расцеловал, и мы все антракты проговорили, вспоминая боевое прошлое. Часто с князем Анатолием Владимировичем завтракали в «Вене»[126], угол Гороховой и Малой Морской, так что старая княгиня спросила, что нам, видимо, не нравится их стол… С князьями бывали у Щербатовых, Балошевых, Корфов и других, и после двух-трех раз свиданий все меня называли «дядя Миша». Где бы я ни был, Анатолий Владимирович знал и находил. Как хорошо мне ни гостилось в Питере, а Москва больше нравилась, тут было что-то родное, близкое к сердцу…
Вскоре по приезде мы с князем Анатолием Владимировичем явились государыне императрице Марии Феодоровне, были высокомилостиво приняты и приглашены на завтрак, на котором государыня пила за мое здоровье, а после завтрака долго беседовала и расспрашивала про свой 11-й полк.
3 декабря я представлялся государю императору в Царском Селе. Государь нас принимал в биллиардной комнате. Когда государь подошел ко мне и, назвав мою фамилию, подавая руку, спросил: «А Вы давно приехали. Вы приехали с Барятинскими и являлись с Толей моей матушке, а почему он не явился?» Я ответил, что князь Барятинский заболел. Государь долго расспрашивал про службу на Дальнем Востоке и про мое участие в Тюренченском бою, когда я окончил, он, подавая руку, сказал: «Благодарю Вас за Вашу славную боевую службу, желаю Вам здоровья и успехов», — и, продолжая держать мою руку, спросил: «Вы ранены?» Я ответил: «Нет». — «Может быть, контужены?» Я ответил: «Никак нет, Ваше императорское величество». Тогда он обращается ко всем со словами: «Вот, господа, и не ранен, и не контужен, мишень-то какая», — и милостивая приветливая улыбка его проводила меня.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мемуары А. В. Еропкина, русского публициста и общественного деятеля, охватывают период с 1905 по 1928 год. Он начинает их в то время, когда его избирают депутатом от Рязанской губернии в Государственную думу I созыва, и заканчивает уже в эмиграции, в Белграде, сотрудником газеты «Политика». Еропкин стал очевидцем переломного в истории России периода. Дума I и III созывов, где он входил в партию октябристов; война и ее восприятие внутри страны; революция; положение на Украине в 1918–1920 годах, куда автор был отправлен Земским страховым союзом, и в Крыму во время красного террора – вот те темы, которые освещаются в мемуарах.
Воспоминания полковника Д. Л. Казанцева охватывают период 1914–1917 годов, когда он находился на службе в Оперативной канцелярии в Финляндии. Публикация этого источника открывает практически неизвестный фронт Первой мировой! войны, где также шло противоборство между воюющими сторонами. Автор уделяет большое внимание развитию революционного активистского (егерского) движения в Финляндии, процессу и методам формирования из финляндцев Королевского прусского егерского батальона № 27 в германской армии, а также борьбе русских властей с активистским движением и вербовкой в германскую армию. Воспоминания охватывают практически весь период Первой мировой войны и заканчиваются описанием революционных событий в Гельсингфорсе, массовых убийств русских офицеров и образования советов рабочих и солдатских депутатов.
В книге впервые в полном объеме публикуются воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II А. А. Мордвинова.Первая часть «На военно-придворной службе охватывает период до начала Первой мировой войны и посвящена детству, обучению в кадетском корпусе, истории семьи Мордвиновых, службе в качестве личного адъютанта великого князя Михаила Александровича, а впоследствии Николая II. Особое место в мемуарах отведено его общению с членами императорской семьи в неформальной обстановке, что позволило А. А. Мордвинову искренне полюбить тех, кому он служил верой и правдой с преданностью, сохраненной в его сердце до смерти.Издание расширяет и дополняет круг источников по истории России начала XX века, Дома Романовых, последнего императора Николая II и одной из самых трагических страниц – его отречения и гибели монархии.
Мемуары пехотного офицера подпоручика Я. Е. Мартышевского – это воспоминания об участии в Первой мировой войне, облаченные в форму художественного произведения. Отправившийся на войну в 1914 году еще совсем юным офицером и прошедший ее до конца, Мартышевский в мельчайших подробностях рассказывает об окопной жизни и эмоциях простых офицеров на полях сражений. Жестокие бои русской и австрийской армий в Галиции, братание солдат, революция, приход к власти большевиков и развал армии – все это и многое другое, пережитое автором книги, воплотилось в его мемуарах.