Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919 - [35]

Разведки показали, что китайские войска укрепляются на Айсязанских высотах и группируются в районе г. Старого Нью-Чжуаня. Решено было движение на север начать с удара на г. Старый Нью-Чжуан. 11 сентября мы двинулись по правому берегу реки Хайчен, двигались среди высокого гаоляна, ожидая на каждом шагу засады, но охотничьи команды зорко, внимательно и добросовестно осматривали местность, вовремя открывали противника, захватывали его и забирали его орудия, особенно отличилась охотничья команда 1-го полка под начальством поручика Бодиско[83]. Весь отряд ночевал на берегу р. Хайче н. От Хайчена на Айсязанские высоты по главной дороге двигался другой отряд. На другой день рано утром началось наступление на г. С.-Н., китайская артиллерия стреляла по нам наугад, и к 12 часам дня город был взят. Была назначена дневка — люди страшно утомлялись от жары. Китайские войска в беспорядке отступали на Айсязанские высоты, преграждая таким образом наше наступление на Ляоян и Мукден. Дальнейшее наше наступление шло беспрепятственно, только наши разъезды натыкались в гаоляне на противника и несли потери, но зато кто попадался из китаезов, то сию же минуту отправляли на тот свет… я видел, как умирал молодой казак, раненый в грудь, видел, как ему тут же копали могилу, вспомнилась песня про умирающего воина под кустом. Сделав два перехода, мы были в виду Айсязанских высот, на которые наступало три наших колонны, мы были в левой колонне. В 7 часов утра началось наше наступление, моя рота была во второй линии, и пришлось идти уже по сломанному гаоляну, ноги путались, шашка попала между ног, и я чуть ее не переломил. Лишь только моя рота подошла к маленькой деревеньке, как зашипела граната и ударилась в шагах тридцати, роты втянулись в деревеньку — вторая граната ударила в ближайший дом и его разворотила, я быстро двинул роту вперед, и гранаты все пошли перелетать через головы. Правая колонна, наступающая восточнее Айсязанского массива, охватила левый фланг китайской позиции и тем обличила наши действия; мы быстро подошли к западному концу кряжа и взобрались на самый хребет, где нашли много брошенных патронов, громадные чашки с горячей еще гаоляновой кашей. Китайцы отступили к р. Шахэ. По их пятам следовал авангард под командой полковника Мищенко. Полк стал биваком около самого селения Айсязан. С этого дня я решил в боях не иметь шашки, а карабин и так делал во все три войны: карабин, патронташ через плечо с 30-ю патронами, бинокль, сумка и в руках палка. На верховую свою лошадь садился только при переправах вброд. Во время войны я всегда обращал внимание на практическую сторону и замеченное записывал. 14 сентября праздник Воздвижения Креста, утром была обедня. В авангарде громыхали орудия, но к полудню орудийная стрельба сильно усилилась, и пришло приказание полку выступать на помощь полковнику Мищенко. Полк быстро снялся с бивака и полным ходом двинулся на выстрелы. Через два часа мы подошли к месту боя, но таковой уже кончился. Весь Южно-Маньчжурский отряд стянулся и расположился на огромном поле по берегу р. Шахэ. Поразительное зрелище представлял вид бивака вечером, когда запылали бивачные костры. Послышались два дальних орудийных выстрела со стороны китайцев, но снаряды не долетели… мы заснули сном праведников.

Прибыл новый начальник отряда генерал Субботич. Предстояло взятие г. Ляояна. Сделав дневку в Айсязане, отряд двинулся на Ляоян с бивака на р. Шахэ. При этом наступлении наш полк был в левой колонне и подошел к Ляояну с запада. Китайцы против нашей колонны не открывали огня, и мы беспрепятственно подошли к западным городским воротам. Ворота были заперты, и наши офицеры (поручик Рокитанский), взобравшись на крышу пристенной фанзы, влезли на стену, а стрелки, притащив большое бревно, стали пробивать ворота. Разбив ворота, я с ротой первый ворвался в город и, вбежав по аппарели, занял правую половину западной стены, бегом побежали на южную стену, с которой открыли огонь вдоль улиц, на коих металась китайская кавалерия. Под стеной собралось множество женщин и детей и неистово орали. Продвигаясь по южной стене к восточной, нас встретили огнем китайские часовые, но они тут же легли от наших пуль, трое стрелков были тяжело ранены. Я с ротой старался скорей занять юго-восточную башню и обстрелять отступающие китайские войска. В пруде у подножия башни топились две китаянки, но утонуть никак не могли, ибо пруд был очень мелок. По отступающей кавалерии я открыл огонь залпами повзводно. К 7 часам вечера бой закончился, и наш батальон расположился биваком у западных ворот. За ужином подполковник Гамбурцев так напился, что хотел меня стрелять без всякой причины, но его успокоили, и на другое утро он извинялся передо мной. В соседнем доме повесились две молодые китаянки. На другой день по занятии Ляояна отряд выступил далее на север и стал биваком у д. Байтапу, а наша кавалерия была уже в Мукдене, и поздно ночью пришло донесение от есаула Денисова[84], что Мукден занят и китайские войска бежали на север, грабя своих же мирных жителей. Мы крепко уснули, усталые от большого перехода…