Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [96]
Наш вояж на немцев видимо особого впечатления не произвел. Нас ни разу всерьез не обстреляли.
Сквозь шум мотора вроде слышал посвист пуль, но, возможно, мне это только показалось.
Определенную опасность эта поездка представляла, но особых волнений не вызвала.
Где-то слышал или читал, что при ощущении опасности у человека поднимается температура тела.
Медицинский термометр у меня был. Прихватил его в какой-то бесхозной аптеке. Смерил температуру. Ого, у меня 39 градусов!
Подошел полковник, поинтересовался, что мы делаем с медицинским термометром. Ознакомившись с результатами, заявил, что я струсил, поэтому такая температура.
Я возражаю, говорю, что температура тела повышается у любого человека при наличии реальной опасности для него.
Тогда полковник поставил термометр себе. Результат – 38,5 градусов. Пришлось Василию Ивановичу согласиться со мной, что угроза опасности на всех действует одинаково.
Сегодня с утра движемся походной колонной по очень хорошей дороге, бетонке. Говорят, что нам сегодня нужно пройти километров 50.
Бетонка — это в общем-то шоссе с бетонным покрытием проезжей части. Оно настолько прочное, что от прошедших перед нами танков на дороге остались лишь кое-где небольшие царапины.
Назвать нас колонной можно только условно. Наша колонна больше похожа на обоз. Все воины едут на каруцах.
Время к полудню. Объявили привал часа на три, на обед и отдых.
Лагерь развернулся справа от дороги. Дальше, метрах в трехстах, заросли кустарника. Возможно, там есть ямы и бугры. Со своей повозкой расположился недалеко от дороги. Приказал ездовому распрячь лошадку, пусть отдохнет, пощиплет травку. Он поворчал, но распряг и отошел куда-то в сторону.
С радистом Володей расположились в тени повозки. Состояние послеобеденное, то ли полудремота, то ли ленивый разговор.
Вдруг насторожился, дремоту как рукой сняло. Вдали у горизонта появилось в небе несколько темных точек, и ветер донес слабый звук летящих чужих самолетов.
Направляются они вроде бы влево, куда-то в сторону от нас. Возможно, в этот раз пронесет, пройдут стороной.
Нет, не пронесло, заметили нас. Звучит команда «Воздух».
Началась суета, паника. Все куда-то бегут, в большинстве в сторону кустов. Некоторые забиваются под повозки.
Прикидываю, где бы укрыться. Место ровное, словно футбольное поле, ничего не вижу подходящего. Если в кустах укрыться и можно, но не успеть до них добежать.
Рядом дорога и глубокие кюветы. Кюветы укрытие не плохое, но ненадежное. Немецкие летчики всегда прочесывают их пулеметными очередями. Уцелеть можно, но вероятность маленькая. Надеюсь на авось, бросаюсь с Володей в кювет.
Приятная неожиданность. В полотне дороги глубокие промоины. Они начинаются от бетона наверху и идут до дна кювета.
Я забрался в одну промоину. Володя забрался в соседнюю. Это уже более надежно, чем просто кювет. Нас бомбят тяжелые бомбардировщики, летящие на большой высоте. Первые бомбы, покачивая носиками, летят куда-то в сторону.
Вот и «наша», к нам летит кассетная бомба — дьявольское изобретение немцев.
Бомба эта, по существу, чемодан, загруженный маленькими бомбочками. На определенной высоте он открывается и сыплется на землю куча маленьких бомбочек с пропеллерами. Пропеллеры, сделав несколько оборотов, нажимают на взрывной механизм. Взрыв происходит на расстоянии нескольких метров от земли. Этими «гостинцами» одна бомба засеивает большую площадь.
На открытой местности укрыться от осколков практически невозможно. Даже окоп или щель защищают не очень надежно.
Дьявольщина, эта кассета, летящая в нашу сторону, играет на нервах. Она не спеша рыскает, то есть качает носиком туда-сюда.
Вильнула в нашу сторону. Сердце замерло. Сейчас на нас высыплется смертоносный груз.
Повезло. Чемодан высыпал смертоносную свою начинку где-то в стороне.
Тут новое испытание. Оторвавшаяся от «чемодана» крышка летит прямо на меня. Если попадет острым носом, раздавит как муху, а если упадет плашмя, шансы еще есть.
В действительности все эти мысли проносятся в голове быстрее, чем я успеваю их сейчас записать.
Вообще, я заметил, что в условиях смертельной опасности человек мыслит во много раз быстрее, чем в обычных условиях.
Мысли о бомбе вытеснила новая возникшая внезапно опасность. Скрипнув тормозами, над нами останавливается горящая грузовая машина, груженая снарядами.
Деревянная сухая тара быстро разгорается. Еще немного времени — и взрыв. И вместо нас останется приличная воронка. Убежать не удастся, снаряды догонят.
Выскочивший шофер пытается стащить горящий ящик, но не хватает сил. Бросились с Володей к нему на помощь, забыв о бомбежке.
Пресловутое «корыто» упало плашмя буквально в сантиметрах от нас.
Совместными усилиями машину разгрузили и пожар потушили.
Перед глазами жуткая картина. На поле в разных позах лежат убитые, куда-то бредут и ползут раненые, там и здесь бьются раненые лошади.
Повозку, вернее то, что от нее осталось, нашли быстро. Уцелели задок и радиостанция. Вместо всего остального воронка.
Невдалеке брели уцелевшие ездовой Пасечный и лошадка. Взяли с Володей радиостанцию и пошли к полковнику Василию Ивановичу, находящемуся в центре событий.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.