Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [112]
На кухне — тот же сервант или полки для посуды. В серванте не меньше двух сервизов — столового и чайного, каждый на 12 персон.
Водопровод не работал. Воды для мытья посуды не было. Выручили сервизы. Пользовались ими как разовой посудой.
Поскольку нас было трое, одного сервиза хватало на четыре трапезы. Затем заимствовали сервиз в соседней квартире. Грязную посуду аккуратно складывали в углу комнаты. Решили, что когда хозяева вернуться, то разберутся, где, что и как.
Зашел в соседнюю квартиру, что-то там меня привлекло. Открыл дверь в маленькую комнату и невольно отступил на шаг. Комнаты не было. Внизу груда обломков. Рухнула целая секция, а снаружи ничего не заметно. Наружные стены не только целы, на них нет ни трещинки.
В каждом дворе несколько брошенных легковых автомобилей. Некоторые совсем новенькие, пробег по спидометру одна-две тысячи километров. Хотел добыть немного бензина для своей лампы, не вышло. Бросили их, вероятно, из-за отсутствия бензина. Топливные баки у всех пустые.
Эти завидные трофеи почти никто не брал. В то время легковой автомобиль был у нас в стране большой редкостью. В моем родном городе до войны был только один. Владели искусством вождения автомобиля только единицы.
Боевые действия в городе не то, что в поле. В поле четко: здесь мы, там они. В городе все иначе. Передовая как бы расширилась, размазалась до пределов квартала. Один дом или даже часть его — у нас, а другие, с боков или даже сзади — у немцев. Этот квартал у нас, а спереди и с боков — у немцев.
Подразделения полка располагаются компактно. Радиосвязь почти не используется. Только по четным часам проводится проверка связи. У меня радиостанция все время в готовности. Связь могу осуществить, если потребуется, в любое время.
Бои идут трудные, напряженные, но полк успешно продвигается вперед, освобождая квартал за кварталом.
Большинство населения из города эвакуировалось, а оставшееся голодает. Продовольствия в городе нет совершенно.
Получили с Володей дневной паек, возвращаемся к себе. Навстречу идет пожилая, явно ослабшая женщина.
Слышу, как она шепчет: «Drai Tag kain Brot» (три дня нет хлеба). Нам стало ее жалко, отдали ей свою пайку хлеба.
Наше командование приняло все возможные меры, чтобы накормить горожан. Все походные кухни, накормив солдат, продолжали работать. Жителям раздавали пищу. Тем, кто не мог придти, носили на дом. В осуществлении этой акции принимали участие местные общественные органы. Дисциплина и порядок были хорошие.
После нескольких дней упорных боев полк вышел на одну из окраин города. Передо мной странное сооружение — каскад огромных бассейнов с бетонированными стенами. По одной из стен, общей для двух смежных бассейнов, лениво перетекает вода из верхнего в нижний. В одних бассейнах она мутная, в других — прозрачная, чистая. В ней отражается голубое небо с легкими облаками.
Один из бассейнов обезвожен. В нем слой ила метра два, маслянистого на вид, похожего на наши черноземы, проглядывает бетонное дно.
Подошедший к нам венгр сносно говорил по-русски, представился как хозяин этого частного предприятия, предназначенного для очистки части сточных вод города перед сбросом в Дунай. Он сказал, что хорошо реализует ил и другие продукты, получающиеся при переработке отходов. В целом предприятие высокорентабельное.
Передо мной рухнувший столб электроосвещения улицы. На нем два разбитых фонаря. На цоколе одной из разбитых ламп удалось разобрать, что она на напряжении 190 вольт. Меня удивило, что применено не стандартное напряжение.
Позже один электрик рассказал, что в электрической сети уличного освещения напряжение 380 вольт. В фонарях по две лампы соединены последовательно.
В городе все электрические сети кабельные. Принятое напряжение, при той же мощности, затрачиваемой на освещение, сократит вдвое сечение проводов в кабеле, при этом затраты на изготовление нестандартных ламп окупаются.
В одной из квартир задержались на пару дней. Решил побаловать свой взвод связи чем-нибудь необычным. Вспомнил, что у меня сохранилась банка вишневого компота, попавшаяся мне, когда воевали еще на равнине.
Хотел удивить ребят пирогами. Сумел замесить тесто, слепил пироги. Только почему-то испеклись не пироги, а ватрушки. К моему удивлению, кулинарное «чудо» всем очень понравилось.
Далеко не все дома и квартиры были одинаковыми, встречались и более шикарные. Так, на одной из улиц встретилась квартира, занимаемая инженером, работающим на заводе «Тунгсрам». Квартира расположена в двух уровнях. В ней несколько комнат, а на втором этаже небольшой зал с роялем. Во дворе, перед входом в квартиру, небольшой участок, тоже владение инженера, на нем большая клумба и небольшой фонтан.
Хозяина квартиры в армию не призвали. Персонал завода, считающегося оборонным, также как у нас имел бронь от призыва.
На стеллаже в зале, кроме различных книг, одна полка была отведена институтским учебникам и конспектам инженера. К сожалению, все это было на немецком или венгерском языках. Не удержался, чтобы не перелистать некоторые из них. Текст прочесть с ходу не мог, но формулы и чертежи на всех языках одинаковые, кое-что понял. Сложилось впечатление, что изложение материала в их институте значительно проще, чем у нас.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.