Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [110]
Солдатское чутье подсказывает, что Новый 1945 год будем встречать здесь.
Наличие действующего приемника меня удивило. Спросил батюшку, можно ли было воспользоваться приемником. Он ответил, что не запрещалось.
А у нас во время войны это было запрещено. Даже после войны проводилась строгая регистрация радиоприемников. Зарегистрировать их было необходимо в течение нескольких дней после приобретения. У меня до сих пор сохранился паспорт приемника, приобретенного в 1953 году, со штампом регистрации.
Расположились, переночевали. Утром 31 января пришел батюшка, спрашивает: можно ли вечером детей привести к елке. Я ответил, что конечно можно и вообще Новый год нужно встречать у елки.
Батюшка стал сокрушаться, что нет свечей. Даже, говорит, в божьем храме супостаты все свечи забрали.
Сообща решили, что без свечей плохо, но все ж встречать Новый год можно.
Затем пришла матушка, с которой провели переговоры о новогоднем столе и всем новогоднем ритуале. У матушки было много всяких солений, квашений. Но не было мяса. У нас, наоборот, было только мясо да две бутылки марочного вина. Решили все это объединить.
Подумал, чем бы ответить хозяевам, так радушно нас принявшим. Взял и спаял, скрытно от них, гирлянду из лампочек и развесил ее на елке. Лампочек для освещения шкалы у меня было штук 15. Мне резерв лампочек не положен, но со мной поделились радисты, летчики, артиллеристы. Включил радиостанцию. Для таких случаев у меня вместо наушников подключался трофейный динамик.
«Поймал» Москву, слушаем, ждем, когда Молотов поздравлять будет.
Прозвучало поздравление. Вдали от Родины оно звучит как-то по-особому торжественно. Бьют московские куранты.
Включил гирлянду и елка осветилась. Никто этого не ожидал.
Сцена получалась почти, как в «Ревизоре» Гоголя. Действительно здорово получилось.
Батюшка потом сказал, что такой елки у них и в мирное время не было.
Сидим все за столом, слушаем концерт из столицы. Прошло минут 30. Стук в дверь. Входит замполит, говорит, что пришел концерт послушать, сел с нами за стол. Потом пришел полковник и еще несколько офицеров. Всем в чужом краю хотелось послушать голос столицы.
Так сидели и слушали почти до утра.
Будапешт
Первый день нового 1945 года ясный, солнечный. Небольшой морозец.
Прибыло пополнение, которое быстро распределили по подразделениям полка. Из тыла подвезли боеприпасы и разное снаряжение. Идет обычная для паузы в боях фронтовая жизнь. Солдатское чутье подсказывает, что она продлится дня два-три.
Только не получилось. Поступил приказ о переброске нас в Будапешт.
В районе города идут ожесточенные кровопролитные бои.
Иногда согласно приказу высшего командования функции заградотряда выполняет одна из рот полка. Эта рота размещалась в тылу, на некотором удалении от передовой. Ее задача расстреливать паникеров.
Мне, по штату, о таких «деяниях» командования знать не полагалось. В штабе разговоров об этом не было, запрещалось. Лишь иной раз замполит спросит комполка: «О роте не забыли?»
Полковник выполнял приказ явно без большого энтузиазма.
Мне весть о таком деянии принесло «солдатское радио». Ему всегда все было известно.
В солдатской среде бытовало мнение, что в условиях ожесточенных боев среднее пребывание на передовой до того, как ранят или убьют, составляет около двух недель.
Мрачные перспективы впереди, а пока что предстоит переход, который займет 2–3 дня, пройти нужно километров сто двадцать – сто тридцать. Это тоже своеобразный отдых от боев.
Отдыха не получилось, за нами прислали автобат (автомобильный батальон). Под мою радиостанцию выделили бортовую автомашину — ГАЗ-полуторку.
С размещением в кузове повозки проблем не было. Зато с лошадью пришлось повозиться. Не привыкла наша кобыла быть пассажиром.
Погрузился на машины полк довольно быстро, и автоколонна двинулась в путь.
Наша колонна растянулась на несколько километров. Дистанция между автомашинами довольно большая. Это требуют правила ПВО.
Командир полка, а наша машина следует сразу за его машиной, приказал поддерживать связь с радиостанцией, находящейся в хвосте колонны. Обе радиостанции находятся в постоянной готовности, стоят на приеме.
Невольно поглядываю на небо. Знаю, что выделены специальные наблюдатели, которые подадут сигнал, если появятся в небе вражеские самолеты, но все ж…
Вспоминаю о пути, пройденном полком в ходе Мишкольцской операции. Мы форсировали Тису, участвовали в захвате Мишкольца, одними из первых преодолели Венгерско-Чехословакскую границу и встретили новый 1945 год в гуще чешских гор и лесов.
Мы были недалеко от чешского города Шаги и предполагали, что будем участвовать в его освобождении.
Мишкольцская операция, целью которой было лишение немецкого командования возможности снабжения Будапештской группировки с севера и резервные части его сил с Будапештского направления, была близка к завершению.
В приказах Верховного Главнокомандующего несколько раз объявлялась благодарность войскам 2-го Украинского фронта за успешные действия в Мишкольцской операции и упоминалась фамилия нашего комдива.
В то время, когда наш полк участвовал в Мишкольцской операции, я регулярно слушал передаваемые по центральному радио сводки Совинформбюро о положении на фронтах Отечественной войны. Больше всего внимания уделял действиям нашего 2-го Украинского фронта в Будапештской операции. Бои были затяжные, тяжелые, кровопролитные.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.