Воспоминания: 1826-1837 - [55]
К вечеру мы приехали в Гельсингфорс. Все русские и финские чиновники во главе с генерал-губернатором Закревским ожидали императора у входа в православный храм. После краткой молитвы в церкви император отправился в приготовленный для него дом генерал-губернатора. Созданный императором Александром этот город укрепил свое положение после пожара в Або, в результате которого оттуда в Гельсингфорс был перенесен университет. Он стал рассматриваться как центр великого княжества, в нем были собраны высшие власти, и через несколько лет он превратился в значительный город. Его расположение в глубине глубокого залива и великолепная якорная стоянка напротив неприступной крепости Свеаборг, которая защищала порт и подходы к городу, были одними из лучших среди тех, что только можно было себе представить. Общественные здания отвечали своему назначению и свидетельствовали о могуществе их основателя. Сенат, университет, казармы были скорее дворцами, император осмотрел все с величайшим вниманием. Во время парада значительная толпа со всех сторон окружила главную площадь и заняла все окна. Парадным маршем прошел батальон финляндских егерей. Он полностью был укомплектован финскими солдатами и офицерами, но его обучение и командование было русским, приказы отдавались на русском языке. Батальон был очень хорош и казался в наилучшем состоянии духа. На следующий день на лодках мы отправились в Свеаборг, его укрепления были обширны и прекрасно построены.
Шведские короли затратили на них огромные деньги, рассматривая Свеаборг как оплот своих сил против Московской державы. Но старались они для нас, теперь Свеаборг стал базой нашего флота, арсеналом для наших войск, опорным и неприступным пунктом, который всегда, даже в самых плачевных обстоятельствах, обеспечил бы нам сохранение Финляндии и превосходство наших военных операций. Император посетил все многочисленные постройки и сооружения этого второго Гибралтара, внимательно осмотрел внутренние акватории крепости, готовые принять несколько линейных кораблей. Затем он принял парад нескольких батальонов пехотной дивизии, расквартированной в Финляндии, и остался не очень доволен состоянием личного состава. Затем мы поднялись на борт прекрасного линейного корабля, находившегося под командованием начальника Главного штаба флота князя Меншикова, который стоял на расстоянии всего в один кабельтов от набережной Гельсингфорса. С высоты его бортов открывался потрясающий вид на новый город, крепость Свеаборг, на окружавшие его скалы, на вход и на всю протяженность порта.
Король Франции Луи-Филипп Орлеанский.
Сердечность и предупредительность, с которыми все слои населения встречали императора, быстрота строительства финской столицы, зажиточность и удовлетворение, которые, казалось, излучали ее жители, не оставляли никаких сомнений в добром и заботливом управлении, которое царило в этой новой части нашей империи. Старинные привычки, семейные связи могли и должны были еще больше укрепить связи и симпатии к Швеции, но материальная выгода и очень либеральное и полностью национальное управление должны были сильно повлиять на сознание финнов и уже точно сделали из них верных подданных российской короны. Император возвращался в Петербург очень довольным своей поездкой, и высадился в Елагине с тем, чтобы дождаться там Императрицу.
Между тем, император был озабочен и обеспокоен революцией, которая только что свергла Карла X с престола его предков. Видя, что к власти пришла самая неограниченная демократия, и что сам Луи-Филипп казался только инструментом в руках Лафайета, Лаффита и их товарищей, император счел нужным нарушить царившее ранее между Россией и Францией согласие. Он приказал, чтобы в наших портах над французскими кораблями не поднимали трехцветный флаг, чтобы подданные России немедленно покинули Париж и Францию, чтобы при выдаче разрешений французам на въезд в Россию придерживались самой крайней твердости, и чтобы над всеми теми, кто уже находился в империи, был установлен самый строгий надзор. Для того, чтобы не прерывать торговлю, он приказал ничего не менять в наших коммерческих отношениях, наш посол и консулы должны были продолжать исполнять свои обязанности. Однако на столь неопределенных основаниях дела не могли долго продвигаться вперед, надо были либо полностью порвать с новым французским правительством, либо признать его нового главу. Это противоречило принципам и убеждениям императора. Англия, Австрия, Пруссия и все остальные государи Европы были расположены признать Луи-Филиппа. Он был фактическим королем французов, и только укрепление его власти одно могло законно противостоять якобинским устремлениям той партии, которая поставила его во главе правительства, и только оно могло отвратить от Европы опасности войны, ведение которой во весь голос требовали сторонники республиканских принципов. Устраниться от этих союзов, от целой Европы, отказавшись признать Луи-Филиппа, значило уязвить правительства Англии, Австрии и Пруссии, значило стать врагом нового французского правителя, и в то же время уменьшить благотворное влияние на мир в Европе, который исключительно зависел от того, насколько морально силен был Луи-Филипп. С ним надо было продолжать политику доброго сотрудничества, установленную Карлом X. К тому же этот последний и его слабый сын герцог Ангулемский торжественно отказались от своих прав на французскую корону. Оставался еще ребенок герцога Бордосского, поддерживать его без сомнения вполне законные права в настоящий момент было равносильно тому, чтобы поддерживать тень. Франция его не хотела, его возраст и сложившиеся обстоятельства сделали совершено невозможным требовать признания его прав. Разрыв с Францией означал упадок нашей торговли, бесцельное колебание мира на континенте, разрыв нашего союза с великими державами. Этого не требовала наша национальная гордость. Разрыв противоречил интересам империи, он не смог бы получить поддержку в общественном мнении и, надо сказать, был бы непопулярен, так как столь некстати выпущенные ордонансы, ставшие причиной бунта в Париже, порицались у нас. Малодушное поведение свергнутого короля погасило тот интерес, которым обычно пользуется обиженный человек.
