Воспитание жизнью - [10]

— Посмотри на себя в зеркало и вытри с лица губную помаду!

Теперь, находясь в мансарде, Якоб мог глазеть на себя в зеркало сколько угодно. Никакого следа губной помады: из зеркала на него глядела бледная небритая физиономия с заспанными глазами.

— Наверное, только этого вы и хотели? — спросила она нараспев и без удивления, когда Якоб обнял ее за плечи и склонился над ней. Ловко вывернувшись, Грет схватила его за запястья. — Всегда одно и то же, — бросила она и ушла с веранды.

«Сам во всем виноват», — подумал Якоб, глядя в зеркало, и постучал себе пальцем по лбу.

Прошло несколько дней, и воспоминание о понесенном поражении забылось. Он все реже думал о случае на веранде. Теперь им полностью овладела новая мысль: «Если ничего не произойдет, то дней через десять можно собирать свой чемодан и отправляться в заданном направлении». Эту надежду вселил в Якоба лечащий врач, правда, с одной оговоркой: «Если к тому времени сможешь прилично бегать!»

«Итак, долой палку и давай как следует тренироваться. В конце концов мог же я танцевать без этого костыля. Ах да, танцевать… — Прошедший вечер снова вспомнился ему. А с воспоминанием возник и образ девушки с жесткими темными волосами. — Этот веснушчатый нос…» — подумал Якоб и вдруг почувствовал к нему какую-то симпатию.

8

Якоб тренировался по три раза в день. К своей цели — развалинам замка на вершине горы — он с каждым разом подвигался все ближе и ближе. Для него это было нелегким делом, поскольку тропинка наверх изобиловала крутыми подъемами и спусками и была усеяна скользкими камнями.

За пять дней до отъезда, это было перед полуднем, Якоб тренировался в беге на длинную дистанцию. Вдруг за поворотом раздался треск. Якобу показалось, что кто-то сломал молодое деревце. Он остановился, прислушался и затем побежал дальше, поглядывая по сторонам, и вдруг на лесной опушке увидел ее.

На Грет были черные в обтяжку брюки и оливкового цвета куртка с фигурной отделкой. Волосы девушки растрепались от влажного ветра. Она стояла, повернувшись к нему спиной, и держала в руках сучковатую палку. Слова раздался треск, и палка переломилась об ее колено на две части. У ног Грет уже высилась горка наломанных сучьев.

— Дрова собираете? — громко спросил Якоб.

— А, командир танка! — удивленно воскликнула девушка и выпрямилась во весь рост.

Якоб осмотрелся вокруг.

— Вы здесь совсем одна?

— Добрый день. Как видите, одна, если не считать вас.

— А ваши подруги?

— Они спят.

— Как, еще спят?

— Нет, уже спят.

Она наклонилась, подняла с земли палку и взвесила ее в руке.

«Интересно, что будет теперь?» — подумал Якоб.

Грет посмотрела, как бы примериваясь, вперед, туда, где на окраине леса стояла тоненькая елочка. Неожиданно размахнувшись, девушка с силой бросила палку в сторону елочки. Раздался звонкий удар по стволу, и тысячи дождевых капель упали на землю.

— Это чтобы не потерять спортивной формы, — пояснила она.

Грет повторила бросок еще несколько раз и почти всегда попадала в цель. Якоб все стоял и смотрел на нее. «Она чем-то напоминает мне натянутую пружину», — подумал он и сказал:

— Смотрю я на вас и знаете с кем сравниваю?

— С кем? — спросила она, вытирая руки носовым платком.

— Со своим старшим братом, — ответил Якоб. — Ему уже за тридцать, но он не может равнодушно пройти мимо хотя бы одного тяжелого предмета на стройке, обязательно должен его поднять. Он легко выжимает ось полевой вагонетки.

— Ваш брат мне симпатичен, хотя я его и не знаю.

— Наверное, потому, что он далеко отсюда. Мы жили с ним вместе с шестьдесят первого года, пока мне не надоело и я не сбежал.

— Вы так много говорите о своем брате. А где же ваши родители?..

— Мои родители бросили меня, — равнодушно ответил Якоб. — Они там, в Западной Германии…

— Ешь помедленнее, — заметил Якобу на другой день молоденький лейтенант, сидевший с ним за одним столом, и в голосе его прозвучало восхищение и даже зависть. — У тебя еще много времени. Даже если и опоздаешь, она наверняка подождет тебя.

— Женщин нельзя заставлять ждать, — ответил Якоб, — а эту тем более. — Он быстро проглотил еду и первым вышел из столовой.

Недалеко от дома отдыха, прямо под склоном горы, журчал ручей. Легкий деревянный мостик соединял оба каменистых берега.

Грет уже ждала на условленном месте. Она сидела на перилах и длинной палкой рисовала на песке какие-то фигурки. Когда Якоб приблизился, она легко соскочила с перил.

— Куда пойдем? — спросила она.

— Мне все равно, — ответил Якоб.

— Неподалеку отсюда есть старая церковь. Полчаса ходьбы.

— Вот как? — удивился Якоб. — Старые церкви меня как-то не очень интересуют.

— Но эту стоит посмотреть. Когда-то в ней читал свои проповеди сам Томас Мюнцер.

— Вот уж не подумал бы, — сказал Якоб. — Мне казалось, что, кроме рыцарей-грабителей, там наверху никогда никого не было.

— Так думают многие. Хотите, я составлю вам план экскурсий на целую неделю вперед?

— Вряд ли стоит, — ответил Якоб. — К сожалению, из этого ничего не получится: через четыре дня моя путевка кончается, и я уезжаю…

— Угадайте, что меня все больше и больше интересует? — спросил Якоб на следующий день у Грет, когда они снова встретились.