Набравшись решимости преодолеть те опасности, которые могли подстерегать ее при попытке бегства, Трейси подошла к зеркалу поправить прическу и макияж. Увидев отражение собственного бледного лица, она пережила еще один шок. Веки припухли, на щеках горел неестественный румянец. Она изрядно налегала на спиртное последнее время, и это уже давало о себе знать.
Все началось с бокала вина на ночь, чтобы успокоить нервы, когда она мучилась бессонницей. А теперь ей без этого не заснуть. Трейси страшно боялась, что превращается в алкоголичку, но у нее не было сил противиться этому. В ней уже не осталось прежней уверенности, что она представляет собой нечто особенное. Тоскливое чувство обреченности испугало ее и побудило покинуть дамскую комнату, чтобы затеряться в гвалте ночного клуба.
У нее чуть не вырвался вздох облегчения, когда она добралась до стола, лишь мельком увидев Тая Кэмерона. Возможно, он направлялся к выходу из клуба. Трейси была слишком взволнованна, чтобы обратить внимание на то, был ли с ним кто-нибудь.
* * *
Тай Кэмерон наблюдал за миниатюрной блондинкой. Трейси, казалось, похудела еще больше — по сравнению с тем, какой была при их последней встрече. От нее остались лишь огромные голубые глаза и светлые волосы. Да еще ноги. Очень красивые ноги. У нее был все тот же вид беззащитного ребенка, все тот же потерянный вид. До него донеслись слухи, что она порвала отношения со своей отвратительной мамашей, так что Трейси, возможно, поумнела. Может, свалившееся на нее огромное наследство позволило ей сделать свой выбор.
Надо отдать должное Трейси: она постаралась загладить вину за те скверные поступки, которые совершила. Но раз она вообще оказалась способной на подобное, значит, она такая же злобная и никчемная, как и ее мамаша. Или вскорости станет такой же.
И все же, проследив за тем, как Трейси возвращается к столу, и увидев, что она с Паркером, Тай немного посочувствовал ей. Ему не составило труда прочитать в ее голубых глазах сигнал тревоги, вспыхивающий как неоновые буквы величиной в фут.
У нее и в самом деле были основания для беспокойства. Паркер строил из себя дамского угодника и предпочитал изящных блондинок. Трейси Леду предстояла ночь, полная любовных приключений, хотя, если она и вправду так похожа на свою бездушную, неразборчивую в связях мать, как казалось Таю, ей легко удастся справиться с этим.
Он уже хотел было отвернуться и выбросить Трейси из головы, как вдруг заметил, что из ее руки выскользнул бокал. Бокал опрокинулся на стол, и Трейси уставилась на него, не произнося ни слова. Ресницы ее опустились и вновь вскинулись. Она повернула голову, чтобы взглянуть на своего спутника, но покачнулась. Паркер быстро протянул руку, чтобы не дать ей упасть. От Тая не ускользнуло предвкушение, сквозившее в улыбке Паркера. Как и пьяное отчаяние на лице Трейси.
Головокружение началось внезапно. Наступила такая слабость, такая жуткая разлаженность в движениях… Узкий просвет, в который превратился зал бара, становился все темнее и уже с каждым ударом сердца. Ее охватил непреодолимый ужас, пока все вокруг погружалось в серый туман.
Первой связной мыслью, пришедшей в голову Трейси, было, что с ней все в порядке, что она в безопасности. Несмотря на слабую головную боль, она чувствовала себя на удивление умиротворенной.
Это странное ощущение безопасности и покоя и заставило ее пробудиться. Оно было для Трейси чем-то непривычным. Чувство вины, так долго отягощавшее ей душу, не давало расслабиться.
Она и вправду проснулась или ей это снится? Трейси перевернулась на спину в огромной постели и, цепляясь изо всех сил за приятные ощущения, заставила себя открыть глаза. От ощущения безопасности и покоя и следа не осталось. Это не ее спальня!
К ней стремительно вернулись воспоминания о событиях прошедшей ночи. В памяти всплыло лицо Грега Паркера. Последнее, что запечатлелось в ее памяти, это то, как он приближается к ней, поднимает ее, а дальше… она ничего не помнит. Ничего!
От неистового всплеска ужаса ее замутило. Она принялась сбрасывать с себя простыню и стеганое одеяло, чтобы стремглав мчаться в ванную, но похолодела, сделав второе мучительное открытие: на ней не было платья!
Обуявший ее ужас вырвался в стоне отчаяния, и Трейси натянула на себя простыню с одеялом.
Грубый мужской голос заставил ее вздрогнуть:
— Вот.
Она едва успела бросить взгляд туда, откуда несся голос, как, пролетев по воздуху, на нее упал белый махровый халат.
— Надень и умойся. Твое платье висит на вешалке в ванной.
В ногах кровати, словно судья с Дикого Запада, выследивший преступника, которого намерен линчевать, стоял Тай Кэмерон. В его холодном взгляде отражалось презрение. Потрясение, которое Трейси испытала, обнаружив его присутствие, быстро сменилось чувством непреодолимого стыда.
— Г-где я? — услышала она собственный голос, больше похожий на карканье вороны.
Жесткие губы Тая скривились.
— Протрезвей и пошевели мозгами.
Слова прозвучали как пощечина, отчего лицо Трейси залило горячим румянцем. У нее заныло сердце, когда взгляд Тая внезапно стал равнодушным. Этот взгляд ясно давал понять, что ей вынесен приговор, она признана виновной и не заслуживает дальнейшего внимания.
