Восьмой круг. Златовласка. Лед - [223]

— Да.

— Тысячу двести в неделю?

— Да.

— А вы?

— Лед делится на четверых.

— На кого конкретно?

— Я, генеральный менеджер, менеджер компании и главный кассир.

— Делите тридцать две тысячи в неделю?

— Плюс-минус.

— Таким образом, вы получаете что-то около четырехсот тысяч в год, — сказал Мейер.

— Не облагаемых налогом, — добавил Карелла.

— Прибыли от шоу для вас недостаточно? — спросил Мейер.

— Это никому не причиняет вреда, — сказал Картер.

— Кроме вас и ваших приятелей, — сказал Карелла. — Бери пальто, Мейер.

— Зачем? — сказал Картер. — На вас жучки?

Детективы переглянулись.

— Давайте послушаем ваши доказательства, — сказал Картер.

— Человек по имени Тимоти Мур знает все об этом, — сказал Карелла. — Так же, как и Лонни Купер, одна из ваших танцовщиц. Вероятно, Салли не была такой надежной, как вы думали. Надевай пальто.

Картер затушил сигарету и усмехнулся.

— Если лед кто-то наваривает — а я совсем не помню сегодняшнего разговора, — и если Салли Андерсон, однажды, очень давно, и в самом деле доставляла билеты и взяла за это немного денег, то, мне кажется, вам нужны более серьезные доказательства, чем… показания с чужих слов, так это называется? Допустим, вы прямо сейчас пойдете в кассу. Знаете, что вы обнаружите? Вы обнаружите, что все наши брокеры с этой минуты получают только свои законные квоты билетов, а остальное, что останется от брони, будет продано в кассе по установленным ценам. Наш самый дорогой билет продается за сорок долларов. Если мы посылаем отложенный билет брокеру, он столько же за него и заплатит. Сорок долларов. Все открыто и честно. Теперь скажите мне, господа, вы собираетесь проследить все деньги, которые перешли из рук в руки, начиная с первого спектакля?

Детективы переглянулись.

— Вы можете идти с этим к генеральному прокурору, — сказал Картер, все еще улыбаясь, — но без доказательства вы будете выглядеть глупо.

Карелла начал застегивать пальто. Мейер надел шляпу.

— И в любом случае, — сказал Картер, когда они уже направлялись к двери, — популярное шоу всегда порождает лед.

— Ничего и никогда не причиняет никому вреда. Снежок не вызывает привыкания, лед — освященная временем афера, — сказал Мейер уже в коридоре. — Замечательно.

— Великолепно, — сказал Карелла, надавливая кнопку лифта.

— Он знает, что у нас нет доказательств, что мы ни черта не сможем сделать, — сказал Мейер.

— Хотя, скорее всего, теперь прекратит.

— Надолго ли? — спросил Мейер.

Оба замолчали, слушая, как лифт медленно и натужно поднимается по шахте. Через окно в дальнем конце коридора они видели, что солнце закрыли облака. День снова тускнел.

— А что ты думаешь о другом деле? — спросил Карелла.

— Насчет убийства девушки?

— Да.

— Я думаю, он чист. А ты?

— Я тоже так думаю.

Двери лифта открылись.

— Нет в мире справедливости, — сказал Мейер.

Много лет назад, когда Брат Антоний отбывал срок в государственной тюрьме Кастлвью по обвинению в покушении на убийство, его сокамерником был вор-домушник, парень по имени Джек Гринспен. Все звали его Большой Джек. Он был евреем, что большая редкость среди грабителей. Хотя Большой Джек многому его научил, Брат Антоний не ожидал, что на воле ему что-нибудь из этого пригодится.

До сегодняшнего дня. Сегодня все, что поведал ему Большой Джек много лет назад, вдруг обрело для Брата Антония огромное значение, потому что он решил проникнуть в квартиру Салли Андерсон. Это была не внезапная прихоть. Вчера, вернувшись домой с новостями о том, что Андерсон убита, он тщательно обсудил все с Эммой. Он хотел поговорить с Андерсон потому, что Джудит Квадрадо указала на нее, как на источник сладкого снежка. Список клиентов — это хорошо, но какой в нем прок, если им нечего продать. Вчера он шел к Андерсон, надеясь завязать с ней деловые отношения, однако обнаружил, что та больше никогда и ни с кем не будет вступать в деловые отношения. Кто-то об этом позаботился.

В ее квартиру он хотел попасть по двум причинам. Во-первых, могло так случиться, что девушка припрятала дома наркоту, и полицейские ее не нашли. Брат Антоний думал, что это маловероятно, и все же попытаться стоило. Копы бывают такими же небрежными, как и люди других профессий, и где-нибудь в квартире могла остаться парочка килограммов кокса — а это тысяч шестьдесят баксов. Во-вторых, если Джудит Квадрадо не соврала и девушка в самом деле была дилером унций, она стопроцентно получала эти унции от кого-то еще — если, конечно, не имела привычки каждые выходные мотаться в Южную Америку, в чем Брат Антоний сильно сомневался. Комендант дома сказал, что она танцевала в популярном мюзикле, так? Ну, а танцовщицы не могут уезжать из города, когда захотят. Нет, ее наверняка снабжал кто-то еще.

А если она получала товар от кого-то еще, не найдется ли в квартире чего-нибудь такого, что подскажет, где именно она его получала? Если удастся выяснить, у кого она брала товар, Брат Антоний просто пойдет к тому человеку, наплетет ему что-нибудь — наврет, что выкупил дело у Салли, — и тогда, может, тот человек захочет делать бизнес с ним, а? При условии, конечно, что тот человек не окажется ее убийцей; в этом случае брат Антоний осенит воздух крестом, подберет полы рясы и исчезнет, как араб в ночи. Чего ему совсем не хотелось, так это разборок с обитателями «маленькой Боготы».