Восхождение звезды - [35]

Шарон гневно блеснул глазами.

— Во-первых, где твое чувство юмора. А во-вторых, у тебя совершенно неправильные представления обо мне… Я делаю деньги не для себя, а ради одного проекта.

Барбара удивленно взглянула на него.

— Помнишь, я рассказывал тебе о Джеке Олме? Он заразил меня совершенно фантастической идеей! В Америке никогда не было и сейчас нет фундаментальной актерской школы, такой, какая есть, например, в Европе. В России ее заложил Станиславский, и педагоги там пользуются его методом, обучая молодежь. У тебя в Польше знаменитый Гротовский изобрел удивительно своеобразную методику… Брук, Стреллер, Питер Штайн — идут своей дорогой. Японская школа театра Кабуки — вообще ни с чем не сравнима, — Барбара ничего не понимала. При чем тут все это? А Шарон горячо продолжал: — Почти пять лет я мотаюсь по свету, снимая на видео нечто вроде многочасового учебного фильма, способного обогатить молодых артистов Америки, всерьез стремящихся к артистической карьере. Думал, справлюсь быстро, но увлекся, утонул в материале, буквально захватившем меня… Это все равно, что работать над многотомной энциклопедией. К тому же нам с Джеком не хватило средств, уж больно размахнулись, вот и собираем каждый доллар… Сэма Харриса, финансирующего наш с тобой фильм, я тоже стараюсь выжать как можно больше.

Барбаре стало стыдно.

— Так вот почему довольно надолго ты исчез, породив тем самым разного рода домыслы?

— Меня сдерживали опасения, что наша с Джеком затея может по независящим от нас причинам не состояться, а мы раструбим на весь белый свет.

— Но сейчас-то, судя по твоему настроению, все в порядке? — осторожно спросила Барбара.

— Отсняты километры видеопленки. Часть их я уже смонтировал в Нью-Йорке. Слава Богу, есть помощник, который преданно и со знанием дела этим занимается. Я очень признателен, что он согласился прилететь в Голливуд, а в данный момент уже сидит перед монитором, ожидая, когда я соизволю явиться, — виновато развел руками Шарон.

— Так вот куда ты исчезаешь вечерами?

— Если честно, устаю ужасно… А тут еще съемки картины, отложить которые Харрис мне не позволил. Впрочем, правильно сделал, иначе я, скорее всего, мог бы перегореть от увлекшей меня пьесы про твою Анну.

Барбара благодарно улыбнулась.

— Спасибо.

Не дойдя до двери, Шарон остановился.

— Сцену с привязыванием мы начнем репетировать, когда я вернусь, хорошо?

Айк уехал, она поставила тарелки в посудомоечную машину, смахнула со стола крошки и перешла в гостиную. Усевшись на диване, Барбара задумалась. Теперь, зная, что Шарон не такой уж и меркантильный человек, и что вечера он посвящает делу, а не другой женщине, ей хотелось кричать от радости.

…Он вернулся около десяти вечера, раньше чем обещал. Без него Барбара еще раз перечитала эпизод сценария, где Крофорд привязывает руки Анны к изголовью кровати. В театре они эту подробность опустили, теперь Барбара как бы примеривалась к новой для себя актерской задаче. Легла на кровать, потом поднялась, спустилась к себе и принесла длинный шелковый шарф, бросила его рядом с подушкой. Довольно долго, покусывая губы, сосредоточенно размышляла. Шарон обрадовался, увидев ее столь собранной.

— Я вижу, ты зря времени не теряешь. Молодец! Начнем. Значит, я беру тебя за плечи, бросаю на постель, обматываю руки шарфом, привязываю. — Айк перечислял движения своего героя, как бы самому себе напоминая их последовательность. — Затем рву ворот рубашки…

— Нет, не так! — возразила Барбара. Потянувшись вперед, она внезапно сама схватила руки Шарона и толкнула его так, что тот спиной упал на кровать.

— Что ты делаешь?

Молча Барбара схватила шарф, быстро сделала несколько витков вокруг запястий Айка, и через мгновение его руки уже оказались привязанными к изголовью кровати.

— Ты не ожидал, что окажешься в подобном положении? И Крофорд не ожидал! А главное, сама Анна не думала, что способна на такой поступок. В ней говорил оскорбленный мужской неверностью дух противоречия, желание унизить его изощренной любовной пыткой, где хозяин положения не он, а она, сгорающая от стыда, рыдающая, но не растоптанная. Ты согласен попробовать сыграть эту сцену именно так?

— Да.

— Даже если это расходится с намерениями автора?..

— Ты придумала не хуже, а может быть, и лучше…

Глубокий, задумчивый голос Айка так обрадовал ее, что она стремительно склонилась к его губам.

— Спасибо, — едва слышно прошептала Барбара.

Сразу же началось волшебство. Его губы раскрылись, и языки их встретились. Поцелуй был долгим, пока хватало дыхания. На миг прерывался и возобновлялся вновь. Они упивались друг другом.

— Развяжи меня, Барби. Ты же не собираешься держать меня в таком положении вечно, — едва слышно сказал Айк. — Мне нужно раздеть тебя.

— Раздеть?

— И раздеться самому. — Его голос звучал хрипло. — Если только ты не захочешь это сделать сама.

У Барбары застучало сердце. Она никогда прежде не раздевала мужчину, и такая мысль в равной степени теперь возбуждала и пугала ее.

Наблюдая за Барбарой, Айк прищурился.

— Надеюсь, ты не обдумываешь возможность быстрого отступления? — подозрительно спросил он. Мощным движением Айк рванул руки, послышался звук рвущейся материи, и в следующее мгновение Барбара оказалась прижатой к постели. — Барби, ты не можешь так поступить! — взмолился Айк, впиваясь ей в губы с такой страстью, что голова ее пошла кругом. Руками она обвила его шею, всем телом прильнула к нему и чуть отстранилась, только почувствовав, как он расстегивает пуговки халата на ее груди, потом у талии и на подоле. Она не сопротивлялась, когда настал черед лифчика, трусиков…